Весы змея
Шрифт:
— Но сколько бы веков ни прошло, свой долг я помню хорошо! И потому гора Арреат останется закрытой для тебя и всякого другого, кто захочет осквернить её чертоги!
Он ударил землю дубиной с такой силой, что земля затряслась, да так, что Ульдиссиан повалился. Земляное существо всё больше и больше походило на древнего воина. Одетый в килт и сандалии, с золотистой повязкой вокруг головы, Бул-Катос напоминал какое-то божество варваров… Божество варваров, которое излучало силу в чистом виде, с какой Ульдиссиан никогда не сталкивался, даже когда бился
— Мы поклялись, что путь к горе будет навсегда закрыт для таких, как Эсу, — продолжал разъярённый Бул-Катос, — кто использовал бы то, что находится внутри, чтобы ещё больше разорить ослабленный мир! И пусть другие стали больше землёй, чем я когда-либо желал быть, во имя памяти о них и нашей клятвы я продолжу выполнять мой священный долг!
Он снова ударил землю, и Ульдиссиан, который почти поднялся на ноги, снова упал. Падение Ульдиссиан превратил в перекат — мудрый манёвр, потому как сразу после этого дубина разбила камни, на которых он перед этим лежал.
— Я не владею природными стихиями, как владела Эсу, глупыш, но у Бул-Катоса и своей силы хватает!
— Силы болтать уж точно хватает! — бросил Ульдиссиан. Со своей неловкой позиции он всё ещё умудрялся сохранять фокус на противнике. Великан был мишенью, по которой было трудно промахнуться…
Раздался звук, похожий на удар грома. Зона между противниками взорвалась, словно самый воздух сдетонировал. Бойцы были отброшены далеко друг от друга.
Ульдиссиан ударился о дерево, кости тряхнуло так сильно, что он подумал, будто все они переломаны. Несмотря на это он ухитрился тут же сделать выпад вперёд, принять согнутое положение и схватить комок грязи. Он подбросил комок высоко в воздух и сосредоточился.
Грязь распалась, становясь кружащейся, ослепляющей силой, которая атаковала великана как раз, когда он восстановил собственное равновесие. Тем не менее, Бул-Катос не отпрянул, но вдохнул… И чихнул. Вихрь распался, пыль спрессовалась в плотный шар, который приземлился на коричневую ладонь воина.
С ревущим смехом Бул-Катос поднял ладонь, и грязь вытянулась в двух направлениях, в мгновение ока став копьём с наконечником, который сверкал, как алмаз. Великан метнул копьё в Ульдиссиана.
Бывший фермер снова поднял щит, но на этот раз он оказался недостаточно силён. Копьё замедлилось, но не остановилось. Ульдиссиан поднажал, но снаряд угодил ему в левое плечо. Он закричал, когда наконечник проник в него…
Бул-Катос вдруг оказался прямо перед ним, великан схватил копьё обеими руками. Очевидно, он намеревался погрузить копьё глубже, потому что Ульдиссиану удалось сделать рану довольно неглубокой.
— Ты был предупреждён! Если бы только ты не отказался уйти прочь, молодчик! Я поклялся делать то, что должен теперь сделать!
Ульдиссиан схватил верхний край копья.
Молния прошла по его длине, устремляясь туда, где противник держал оружие. Бул-Катос заревел, когда мощная энергия захлестнула его.
Стиснув зубы, Ульдиссиан вытащил копьё из раны. Отступая,
Двое приостановились. Как Ульдиссиан, так и Бул-Катос пытались отдышаться, их взоры встретились.
— Отличная битва, — окликнул великан почти радостно. — Она вселяет в меня новую жизнь, напоминает мне о великолепных испытаниях, с которыми я когда-то сталкивался ежедневно…
— Может, ты и находишь в этом прелесть, но я нет! — резко ответил Ульдиссиан. — Друг умер, брат потерян, женщина, которую я люблю, и все, кто верит в меня, возможно, уже мертвы, пока я трачу время на это! — он внезапно распрямился. — Продолжай свою игру, если тебе так хочется, Бул-Катос, но я завязываю! Очень хорошо! Оставь себе вонючую тайну этой горы, которую ты оберегаешь!
— Я не могу верить, что ты не вернёшься, молодчик, и хотя это отчасти моя вина, что ты знаешь об Арреате и том, что она что-то содержит, я не могу позволить тебе жить!
Великан ударил один кулак о другой, но прежде чем он успел сделать то, что задумал, между противниками материализовалась фигура.
— Но ты позволишь ему жить, старый бык. Не только жить, но и отправиться со мной в глубины горы Арреат.
Бул-Катос выпалил имя ещё прежде, чем это успел сделать Ульдиссиан.
— Ратма! — затем, что подтвердили последующие слова, великан сердито нахмурился. — Внутрь горы? Я что, сошёл с ума от одиночества, и ты только видишься мне? Ты бы никогда не предложил такого!
— Я реален, как ты, Бул-Катос, — в доказательство этого Ратма ткнул пальцем в перчатке в грудь более высокой фигуры. — А может, даже и больше, — добавил он, рассматривая землю и траву на перчатке. Ратма покачал головой. — Я думал, ты переживёшь даже меня…
— Я могу, если ты настаиваешь на этом! Почему этому вдруг понадобилось посетить гору?
— Потому что моя мать вернулась.
Большего Ратме говорить было не нужно. Лицо Бул-Катоса совершенно переменилось. Он сплюнул, но не вода, а грязь приземлилась на покоробленную землю. Ульдиссиан сообразил, что Ратма был прав, говоря о гиганте; Бул-Катос теперь был гораздо больше похож на них, но то, что сын Диомеда увидел вначале, было правдой. Бул-Катос существовал скорее как дух; его настоящее тело давным-давно было заменено землёй, в которой он полёг.
Это говорило о том, каким старым был великан, и как долго он, должно быть, стоял часовым на пороге загадочной вершины.
— Лилит… — произнёс Бул-Катос имя таким тоном, каким говорят те, кто только что проглотил яд. — Вина за убийство моих родителей всё ещё лежит на ней! Они бы никогда не позволили Инарию перебить нас, как, по её словам, он сделал бы, Ратма! Я уверен в этом…
— А я — нет… Но это не так и не иначе. Моя мать спасла нас только для того, чтобы мы служили ей, и эта судьба не лучше смерти, уж поверь мне. Что же до моего отца… Во имя своего ханжества он способен на вещи не менее ужасные…