Ветер богов
Шрифт:
— О'кей, — рассмеялся Эдано.
* * *
На следующий день он и четыре его новых товарища отправились в деревушку, где жил молодой парень, спросивший про сибирские морозы. Эдано уже знал, что это недоучившийся студент, которому сначала война, а потом нужда не позволили закончить образование. Хотя он был и моложе всех, но чувствовалось, что остальные молча признают его за вожака. Звали его Сатоки. Они вошли в харчевню, как в давно знакомый дом. Хозяин приветливо поздоровался с ними, называя каждого по имени. Грузчики заняли
— На трезвости не разбогатеешь, — начал глухим голосом длиннорукий грузчик, заказывая сакэ.
— Да уж вы известный любитель выпить, Харуми-сан, — хихикнула служанка, кокетливо поглядывая на Эдано.
— Ну-ну, — отозвался Харуми и фамильярно хлопнул служанку по заду. — Тебе-то что? Меня тебе в мужья не поймать, хоть и вдовец я.
— Очень надо!
— Ещё как. А на Эдано не заглядывайся, он женат, и жена его очень любит.
— Вечно вы шутите, — фыркнула служанка и вышла за закусками.
— Вы уверены, что жена тебя очень любит?
— А вы давно женаты? — ответил вопросом на вопрос Харуми.
— Да как сказать, — сыну три года.
— Ну так вот, когда у вас в коробке с завтраком не окажется бумажной салфетки, знайте — любовь пошла на убыль, — рассмеялся Харуми. — У меня так было с покойной женой.
— Да уж, — вставил слово другой грузчик, — недаром говорят, что «мужчина — сосна, женщина — глициния»[34]. А к старости эта ноша тяжелеет, да и у дерева силы уже не те.
— Тоже старик нашелся, — прервал разговор Сатоки. — Так мы слушаем вас, Эдано-сан…
Долго они сидели, слушая рассказ Эдано. Вместе с ним проделали путь из Муданьцзяна до рабочего батальона, пережили его страхи и сомнения, смерть Адзумы, покушение, узнали и о его друге Саваде. И главное, кто такие русские, что это за страна и как они осуществляют на деле закон «кто не работает, тот не ест». В свою очередь Эдано узнал, что рабочие готовятся создать свой профсоюз, но американское командование старается этого не допустить. Поэтому всё надо сделать тонко, объединить всех рабочих, а если надо будет, то пойти и на забастовку.
Беседа продолжалась бы долго, но появившаяся служанка шепотом произнесла:
— Идёт!
— Всё! — коротко приказал Сатоки и, поднявшись с сакадзуки в руках, приготовился к тосту.
Едва в дверях появился рабочий с платком на голове, как он, подняв высоко руку, полупьяным голосом произнес:
— Я ещё раз предлагаю выпить за нашего героя!.. Эдано-сан! Подобные вам прославили родину!
Эдано вытянулся с победоносным видом.
— Что же вы меня не позвали? — разочарованно спросил новый гость.
— Как-то неожиданно получилось. Простите, — ответил Сатоки.
— Да как тебя приглашать, — заорал вдруг охмелевший Харуми. — Мы все сражались на фронте, а ты в полиции околачивался. И мы снова пойдем, если потребуется! А тебе
— Эй! — крикнул Эдано служанке. — Мне бутылку сакэ с собой. Выпью с дедом, — пояснил он остальным. — Он у меня герой, сражался еще под Порт-Артуром!
— Пошли! — снова заорал Харуми. И, схватив товарищей за плечи, запел, безбожно фальшивя:
Наш великий император
Закаляться нам велит!
Сильных телом, смелых духом
Вражья сила не страшит…
— Пойдем, пойдем, герой, перехватил! — подтолкнул певца к выходу Сатоки.
Ичиро удивил своих домашних, появившись поздно, в легком хмелю и с бутылкой сакэ.
— Не рано ли кутить начал? — проворчал дед. — С какой радости?
— Что вы, дедушка, — метнулась, как птица, на защиту мужа Намико, — мужчины всегда выпивают!
— Я, что ли, не мужчина, не знаю? — напал на невестку дед.
Ичиро с улыбкой слушал эту перепалку. Усевшись за стол, пошлепал рукой по бутылке.
— Не сердитесь, дедушка. Пьяницей я не стану, А радость есть. За неё и с вами сейчас выпьем.
— Что за радость? — уже миролюбиво проворчал старик, усаживаясь за стол.
— Товарищей я нашел, дедушка…
9
И ещё радость. Возвращаясь с работы на старом велосипеде, который успел приобрести, Эдано на полпути увидал спешившую ему навстречу Намико
— Что случилось, Намико? — крикнул он ещё издали.
Жена, задыхаясь от быстрой ходьбы, проговорила:
— Приехал ваш отец!
— Отец?
— Да, с супругой!
— Давно?
— Только что!
— Так что же мы стоим? Садись! Разве забыла, как я тебя ещё девчонкой катал?
— Что вы, неудобно, люди увидят… — запротестовала жена.
— Подумаешь, большое дело, если увидит какая-нибудь сплетница. Садись!
Шоссе резво потекло под колеса велосипеда. Намико, прикрыв от смущения глаза, прижалась ж мужу. Какой он у неё сильный и добрый… На окраине Итамуры Намико всё-таки попросила остановиться и пошла пешком.
Ичиро бросил машину у забора и буквально ворвался в дом. Посередине комнаты стоял сухощавый, седой человек, протягивая к нему руки. У стола сидела полная женщина с Сэцуо на коленях. «Почему мне всегда казалось, что отец высокий?» — успел подумать Ичиро, стискивая его руки. Он смотрел в чуть расширенные за стеклами очков усталые глаза этого незнакомого и в то же время такого родного человека и от волнения не мог произнести ли слова. В горле застрял какой-то комок.
— Здравствуй, сын! — мягко произнес отец.