Ветер из Междуморья. Астри Масэнэсс
Шрифт:
Скайси стало вдруг очень тепло… особенно у правого бока. Что-то защекотало ему шею, затем ухо. Он обнимал Инель, чувствовал пальцами шелковистую кожу девушки, ощущал ее запах, перемешанный с ароматом сена, он видел ее улыбку, белые ровные зубки-жемчужинки. Губки — розовые лепестки, глаза — нежные васильки, две светлые косы, спадают на плечи, а их кончики то и дело прячутся в соблазнительной ложбинке меж грудей. Сон. Хороший сон. Приятный…
Вот она становится на
— Инель… — шепчет Скайси, не отнимая руку от ее груди. — Инель…
Горячий поцелуй, растекается волной жара по всему телу. Приятный сон…
— Инель… Инель?! — Скайси открыл глаза
Она, в самом деле, здесь! Она по-настоящему целует его! А он… он держит ладонь на… ее груди! Это не сон!
Едва опомнившись, он испугано одернул руку, попытался отползти, перебирая ногами в рыхлой сухой траве. Инель улыбалась.
Скайси понял, что уже утро, небо светлеет, и он отчетливо может разглядеть каждую веснушку на таком милом ему лице.
— Что ты здесь делаешь? — сердито спросил он… Вернее хотел спросить сердито, а вышло — испуганно.
— Я всю ночь тебя искала, — тихо ответила девушка, — А ты — вон где спрятался!
— Нас увидят!
— Нет, не увидят и не услышат. Перепились все. Абы эти разбойники не раскачивались сейчас на ветках в Тишином лесу, а были живы, то могли бы голыми руками нас брать. Полдеревни спит, полдеревни ходят с этим твоим Астри Масэнэссом по хатам. Я его видела, где-то с час назад, он на ногах еле стоит от усталости.
— А Адонаш?
— Кто?
— Ну… Мастер, который с косами…
— А! Тот, который с мечами? Так он с Ишкой в садку.
— Ну да… Это понятно… Где ж ему еще быть?..
— А ты почему ушел?
Она хихикнула, нырнула к нему под руку и улеглась на его плече, крепко прижавшись, обхватив ногой и рукой. Нельзя было ни признать, что это ему нравится. И нельзя было это так оставлять.
— Инель… Понимаешь… — Скайси едва себя превозмогал. — Я…
— Так ты соврал, что не женат?.. — обиженно пискнула Инель, но не отпустила.
— Не соврал… Я не женат и никогда не женюсь. В этом дело…
— Почему? — девушка подняла на него удивленные глаза-васильки.
— Я… начал путь… — Он это сказал. Превозмог себя и сказал! Да вот только девушка ничего не поняла…
Скайси медленно стащил с себя вязаную шапку.
— Вот…
— Ой! — Она хихикнула, прикрыв рот ладошкой, затем осторожно дотронулась до его головы, которую, кстати сказать, не мешало бы поскрести бритвой — уж начали отрастать колючей щетиной новые волосы. Растут очень быстро, раньше так не было — каждый день нужно брить, а оставленную на макушке косичку постоянно нужно подкрашивать. Одну неделю пропустил — и у его синей косицы
— Какая странная у тебя прическа… Это еще зачем? У тебя что? Волосы синие?
— Нет. Я монах… — признался, наконец, Скайси.
— Монах?.. — Инель погрустнела. — Так ты из тех… кто никогда не женится, живет всю жизнь в монастыре? В наши края редко такие захаживают… Ты из них? А почему путешествуешь? — она спрашивала это сдавленным срывающимся голоском. Неужели заплачет?
— Да… Я из них… Вернее буду из них. Я начал путь… Но монахом стану, когда закончу его. Закончу путешествие.
— Так значит ты еще не монах? — Надежда в голосе?
Да нет! Он монах! Он еще не произнес последней клятвы, еще не получил всех откровений. Но все уже предрешено. Он монах! Или еще нет?.. Никогда раньше Скайси не думал над этим… так.
— Я… я… еще не произносил клятвы.
— Значит еще не монах! — звонко заключила Инель.
— Да нет… Инель… Понимаешь, я ведь… я ведь уйду… Уйду и больше не вернусь.
— И поэтому?.. — девушка посмотрела на него своими не по возрасту серьезными, синими-синими, как сама мудрость, глазами.
— Поэтому… — они понимали друг друга, не договаривая фразы. — Если… я… полюблю тебя, Инель… Я ведь не смогу вернуться…
— А вдруг сможешь? Если это твоя судьба? Вдруг?..
— Инель!.. — Скайси сжался в комок, пытаясь отстраниться от нее и, в то же время, истаивая от желания прижаться к ней… — Вот этого я и боюсь — сомнений! Сомнения — самый страшный враг веры. Я уже принял решение. Я начал путь и оглядываться мне нельзя. Понимаешь? Если оглянусь — все, я пропал… Я убегаю от тебя, потому что ты нравишься мне… очень нравишься… Наверное, такую девушку, как ты, я мог бы полюбить… Но мне нельзя. Нельзя. Понимаешь? Стоит оглянуться…
— Так и не оглядывайся, — вдруг рассмеялась она, — просто закрывай глаза.
— Я буду мучиться. Буду задавать себе вопросы — а правильный ли выбор я сделал?..
— А как иначе ты узнаешь, что выбор правильный, если вопросов себе не задашь? Если выбора нет — то это не выбор!
— Что ты такое говоришь, Инель? — Скайси почти испугался, уж слишком мудрые слова для деревенской девчонки.
— Думаешь, я совсем ничего не знаю? — обиделась девушка. — А вот и ошибаешься! Я знаю кое-что! Знаю! Вот у тетки Лайси муж! Он — такой как ты!
— Что?! — Скайси вздрогнул.
— Да. Лет десять назад он тоже ходил, как ты… лысый и с косичкой вот такой. Тетка Лайси рассказывала, да только ей никто не верил. А я… увидела и вспомнила. Он влюбился в нее. И передумал возвращаться в монастырь! Выбор у него был, и он выбрал.
Скайси задумался. Да, он слышал о таких, кто начал путь, но не окончил его, так и не вернувшись, чтобы продолжить служение. Но наставники никогда не осуждали их. «Служение их в другом, — говорили они, — Путь — это проверка, испытание не только твоей веры, но и твоего выбора. Верен ли он?»