Ветер из Междуморья. Астри Масэнэсс
Шрифт:
— Ты стоишь связанный передо мной — перед Мастером Разрушителем, предводителем, — он окинул взором окружающих, — этих славных ребят, и говоришь о моей смерти? Ты ведь междуморец, не так ли?
— Да, я родом оттуда. Но не это важно.
— А что же?
— Важно другое. Ты Мастер, и я Мастер. Вопрос тебе — к какому Пути принадлежит мой Дар? Подумай хорошенько. Ответ важен для тебя, Таансан.
— Ну, допустим, я догадался, — главарь окинул его с головы до ног оценивающим взглядом, — и что из этого? Ты связан.
— Разве? — руки междуморца вдруг оказались совершенно свободными,
Гирел зашелся в кашле, Тенер чувствовал, какой тот горячий, он отвлекся от разговора между чужеземцами и Таансаном, потому что сын затих и обмяк, повиснув тряпичной куклой на его руках…
— Гирел… Гирел!.. Ги-Гирел! Сынок! Сынок, что с тобой, очнись!…
Тенер прижался губами к горячему потному лбу мальчика… он без сознания… Может, и к лучшему, что он без сознания — не увидит всех тех ужасов, что предстоят им…
— Сынок, — по щекам Тенера бежали горячие слезы. — Сынок…
Неожиданно тело Гирела изогнулось, вытянулось, он сделал медленный, очень глубокий вдох, следом еще один. Тенер, не понимая, то происходит, поднял глаза и заметил: руки междуморца простерты в сторону его сына. Что он делает?
— Целитель!.. — рассмеялся Таансан. — Я ошибся, приняв тебя поначалу за Мастера Смерти. Удивительно! Никогда не видел такого наглого и безумного Целителя.
— Ты ошибся во второй раз… — улыбнулся междуморец.
— Зря стараешься, — как разительно отличается улыбка главаря этой банды от улыбки пришельца… Целитель? Неужели он исцеляет его сына? — Зря! Все здесь умрут. Так мальчик пробыл бы без сознания, не увидел бы смерти родителей или чего похуже.
— А он и не увидит! То, что будет сейчас происходить здесь, понравиться ему!
Гирел еще раз вздохнул — легко, глубоко, совсем без кашля; открыл глаза, щеки его порозовели. Исцелил?
— Сынок!
Тенер прижал мальчика к груди. Как из неоткуда перед ним выросла Бийка. Она, заливаясь слезами, обнимала и покрывала поцелуями сына. Жена просто вырвала мальчика из рук Тенера. Живого… здорового… здорового?.. Тенер окаменел.
— Эй ты! — крикнул междуморец, резко обернувшись к тощему, лысоватому типу с крысиной рожей, тискающего плачущую девчонку лет четырнадцати — это дочка Эйга Гили, Тенер знал ее. — Отпусти девчушку!
— А то что? — тот осклабился, показав кривые зубы.
…Казалось, похотливого разбойника поглотила земля… Был… и вдруг… лишь одна голова торчит и, что есть силы, верещит…
Гили отскочила, взвизгнула, затопала ногами… Толпа, заметив, что происходит нечто необычное, стихла.
— Так ты нашел ответ, Таансан? — продолжил междуморец свой странный разговор.
— Кто ты? — нахмурился главарь.
Таансан резко вскинул руку в направлении двоих чужеземцев, уж неизвестно зачем, но междуморец тоже протянул руку навстречу в таком же жесте, и Таансана отбросило в сторону, словно от удара невидимого разбежавшегося быка.
Спутник междуморца в чудной шапке, завел руки за спину, и извлек… просто из пустоты два блестящих тонких меча, недобро улыбнулся, сверкнул глазами, перекрутил клинки восьмеркой и пошел на ближайшего головореза… тот упал, окровавленный… а Тенер даже не заметил удара…
Подвиги
1191
Скайси залился смехом, едва увидев их издали. Адонаш стал, как вкопанный, лицо его резко вытянулось — вспомнил. Судорожным движением Мастер Меча стащил с головы вязаную шапку из разноцветных ниток, под которой Джай уговорил его спрятать свои длинные косы. Шапка от его густых волос раздулась вширь и издали голова Адонаша казалась просто огромной.
— Так тебе, я гляжу, понравилось!.. — не унимался монах. — Я же говорил — она тебе к лицу!
Адонаш повернулся к Джаю, либо его побледнело от гнева:
— Это было совершенно не обязательно! Совершенно ни к чему! Зачем было прятаться в лесу и ждать, пока нас отловят и приведут в деревню? Разве нельзя было оказаться посреди площади посредством перемещения? Зачем весь этот балаган?!
Джай открыл рот, чтобы ответить, но Адонаш не давал ему и слова сказать:
— Даже если этим твоим играм есть разумное объяснение, на что я все-таки надеюсь, — все равно не понимаю, почему нельзя было спрятать мои косы так же, как и мечи — иллюзией? О! Кажется, я догадываюсь! Ты хотел выставить меня посмешищем? Так?! На всю деревню! Чтобы все запомнили меня, как чучело с горшком вместо головы! И, конечно же, чтобы доставить удовольствие этому черепу с веревочкой!
— Не сердись, Адонаш…
Тот нахлобучил шапку на голову монаху:
— На вот! Носи!
— Я? — заморгал Скайси. — Я не могу… Никак не могу…
Шапка обвисла полыми полями на плечи монаха, превратив того в мальчика, заботливо наряженного любящей мамашей для зимней прогулки.
Скайси засеменил за Джаем и Адонашем, бормоча на ходу: «Я не могу…», но шапку отчего-то снимать не спешил. Джай так и не понял, чего же тот не может.
Оставшиеся в живых бандиты, человек двадцать-двадцать пять, стояли на коленях со связанными руками, на той же деревенской площади, где собирались устроить резню. Спасенные белонзорцы окружили своих мучителей плотным кольцом, мрачное молчание и сурово сдвинутые брови селян не сулили головорезам ничего хорошего. Таансан — заигравшийся Разрушитель, походил на кокон, опутанный веревками, и не мог пошевелить даже пальцами, — любое движение тела Мастера Стихий, может активизировать Силу. Джай, подойдя, удержался от того, чтобы пнуть его ногой.
— Скольких они успели убить? — спросил Джай у старосты — седого тяжелого человека с косматыми усами.
— Пятерых… Кузнец Брай с помощниками… Еще Диник да Лаик. Они начали отбиваться… А мы-то не знали… что будет… Думали — соберут на площади… Скажут чего… А они мужиков посвязывали, и до девок наших… Ну… Тут и Тенера с семьей привели, оказывается жили они у Тенера — бандюги эти… все это время жили… а Тенер — ни гу-гу! И что? Спас он себя? Да никак!
Худощавый мрачный мужчина с темными кругами вокруг впавших глаз слушал это, виновато понурив голову. Это он держал на руках тяжелобольного мальчика, которого Джай исцелил. Сам мальчик сейчас стоял рядом с матерью, не отпускавшей его от себя ни на мгновение.