Ветер из Междуморья. Джай

Виор Анна

Мягко ступая босыми ногами по деревянному полу, в полной тишине прямо к нему медленно шла растрепанная, чумазая, худущая и бледная, как сама смерть, девушка. На фоне впалых щек и синяков вокруг глаз - очи ее, и без того большие, казали просто огромными. Они были черными... чернее ночи, глубже неба, лишенного звезд. Сухие ее губы шевелились беззвучно, а костлявые длинные пальцы тянулись к нему...

– Это что за призрак?..
– послышалось приглушенное бормотание Адонаша.

– Ты тоже ее видишь?..
– пролепетал Скайси.

Джай застыл с наполовину обглоданной

костью в одной руке и кружкой вина в другой, по его подбородку стекал жир... Он судорожно проглотил недожеванный кусок мяса... Девушка смотрела прямо на него.

Она подошла уже на расстояние не больше двух шагов, вытянула руки со скрюченными пальцами, и ему показалось, что она тянется к его шее.

– Убей... Убей... Истреби...
– услышал он в ее потустороннем шепоте.
– Кровь... кровь... убей...

В это мгновение чьи-то руки, обхватили девушку за плечи, развернули и потянули прочь. Она не сопротивлялась, пальцы ее опустились, как и глаза, губы продолжали шептать что-то неразличимое. Высокий и крепкий мужчина, седой как лунь, с резким, будто кованным из железа лицом, осторожно, стараясь не причинить ей вреда, вывел девушку прочь.

– Ведьма...

– Ведьма!..

– Ведьма...
– раздавалось со всех сторон.

Джай поежился, вспоминая привязанный к дереву труп.

Что за Рыцари Очищения? Что за ведьмы? Что за дикие нравы?

Вспомнив о еде, а аппетит его не убавился из-за появления странной девушки, Джай отправил в род кусок сыра, запил его вином и кивнул бледному, застывшему неподвижно Скайси.

– Ты чего, брат?

– Страшная она...
– прошептал он.
– И... скоро умрет...

– Ты с чего это взял, монах?..
– нахмурился Адонаш.

– Они не успокоятся, пока ее не убьют, как ту... Жалко... Нельзя так!..

Над самым ухом Джая послышался звонкий женский смех.

– А ты много баллад знаешь, Астри Масэнэсс?..
– черноволосая головка, украшенная алыми лентами в тугих толстых косах, склонилась к нему из-за правого плеча.

Около Адонаша оказалась белокурая девушка, а еще с десяток смазливых мордашек светились улыбками вокруг их стола.

– Нас окружили...
– прошептал он, наклонившись к Мастеру Меча.

Тот довольно ухмыльнулся.

– Доброго вам здовьячка!

За столик подсел пузатый солидный дядька, разогнав стайку девушек. Толстяк отодвинул тяжелый стул, кряхтя, грохнулся на него, поставил перед собой, прихваченную кружку с пивом.

– И тебе не болеть!..
– доброжелательно улыбнулся Джай.

– Я - Курог - пастух. У меня отара самая туточки большая. Все меня знают.

– Ну, теперь и мы тебя знаем, - сдержанно произнес Адонаш, предпочитавший, безусловно, женское общество, компании пастухов.

– Приглянулся ты мне, - обратился дядька к Джаю, - растрогала меня твоя музыка. Больно ужо она жалостливая... Поэтому, хочу предупредить... Жалко, если пропадет такой человек... Ты, менястрель, будь осторожен. На тебя Аська глаз положила. А это нехорошо... Ой, нехорошо... Она к тебе руки тянула - проклятье накладывала! Мой те совет, сходи к травнице, сними порчу! Или вон... монаха

свого, - Курог кивнул в сторону Скайси, - попроси отмолить. А иначе долго не проживешь... Она так руки свои месяца три назад к Барке-пастушку, помощнику моему тянула. Так тот со скалы упал... разбился вусмерть... Сирота он был... некому за него слово замолвить, вот и спустили все это ведьме с рук. А были б родители, доложили бы князю... про ведьму про эту...

– А почему вы все говорите, что она ведьма?
– Джай откинулся на спинку стула, наконец, почувствовав некоторую сытость - отток отступал.
– Что она натворила?

– Так ведьма ведь! Ты разве ж не видел? А? Кто, как не ведьма?!

– И давно она такая?
– Адонаш, лениво потягивая вино, косился на подмигивавшую ему блондинку, ожидающую, когда Курог уйдет.

– Да с год ужо... С год... Она дочка Бирбиса-сапожника.

– Да?
– Джай взглянул на свои ноги в новых сапогах, довольно неплохих, надо признать. Он купил их сегодня у этого самого Бирбиса. Точнее обслужил его не сапожник, тот отлучился, а подмастерье.

– Если бы ее отца так в деревне не уважали, то давно отдали бы ее Рыцарям Очищения. Раньше-то Асия хорошей девушкой была, только глаз радовала. А вот год назад пропала... Три дня ее не было, а на четвертый объявилась - пришла со стороны Ведьминого леса. Растрепанная, как щас вот помню... голая... и...
– он перешел на шепот, - бабы говорят, что не девушка ужо... То есть... отдалась она нечистой силе! С тех самых пор она слова человеческого не скажет, бубнит что-то, воет по-волчьи, и смеется... страшно так... Бирбис говорит, что она разум утратила, а люди говорят, что не разум - душу она свою продала - огонь жизни! Вот и мучит ее теперь порождения тьмы! Надобно ее до князя сводить... Там люди знающие... посмотрят... Скажут, что - ведьма!

– А если ее признают ведьмой, - вмешался бледный и перепуганный Скайси, - то что с ней сделают?

– Что, что?.. То же, что со всеми ведьмами делают... Повесють ее... Глаза выколють... чтоб больше никого не сглазила... Ведьма такое может. Даже после смерти может, от чтоб меня мой баран забодал!

– Спасибо за совет, Курог, - сдавленно произнес Джай, пытаясь отделаться от, всплывающего то и дело перед ним образа, мертвой растерзанной женщины, привязанной к сосне...

Тем временем в корчме прибавилось народу: сюда решил заглянуть кузнец - их старый знакомый. В руке у скалившегося, как обычно, Дишика красовался громадный глиняный бутыль, который тот нежно прижимал к сердцу, время от времени отнимая от груди и демонстративно потрясая перед Джаем.

Сопровождали Дишика человек семь, и седовласые, и их с Адонашем возраста (того возраста, на который они выглядели - тридцать лет для неодаренного), и совсем еще безусые сосунки. Эскорт этот дружно поднял длинный соседний стол, согнав оттуда парочку пьянчуг, и приставил к столу, где сидели Джай с товарищами и пастух.

– Шо, вы тута, прысни мне кот у сапог, пьете? Во– о-на!
– Дишик снова потряс своим бутылем, - Вуривиха! Крепчайшая! Ща мы испытаем, какой ты междуморец!