Ветер над островами
Шрифт:
Спустился вниз и обнаружил девочку в каюте сидящей на койке и ведущей какие-то подсчеты в журнале.
— Как тут у тебя? — спросил я ее.
— Как видишь, разгружаемся, — показала она пальцем на палубу у себя над головой. — Завтра закупками займемся. Кстати, тут меня о тебе расспрашивали.
— Это кто, интересно?
— Из канцелярии Синода заходили, — сказала она, после чего засмеялась: — Говорят, что помогут тебе найти, откуда ты. Интересно, как у них это получится?
— Действительно, — через силу улыбнулся я в ответ.
Вот так, «братья»
У своей койки стащил сапоги с бриджами, переоделся и переобулся в удобные на палубе длинные шорты с тапками. А на палубе меня Иван-моторист поджидал.
— Ну что, пойдем сегодня в город? — спросил он меня сразу.
— Это в смысле со всей командой гулять? — уточнил я.
— Нет, команду только завтра распустят. Это мотористу с канониром сегодня делать нечего, и на разгрузку-погрузку нас запрягать не принято. Так что скажешь?
— Да запросто, — легко согласился я. — Лавки тут до скольких часов работают, кстати?
— До семи колоколов, — ответил он. — А что?
— Да подарки хотел купить.
— Это еще успеешь. Вон завтра днем иди — и все купишь. Могу даже с тобой сходить, лучшие места показать.
— Не помешало бы.
Получилось, что зря переоделся. Пришлось опять спускаться вниз и лезть в сундучок.
Гульнули с Иваном неплохо. Несмотря на то что этот город без всякого сомнения Церковью управлялся, никакого аскетизма в нем заметно не было. И пива попили в приятном месте, и на бильярде поиграли, дротики в доску побросали, и даже отужинали неплохо под все то же пиво. Были в городе и «плохие кварталы», больше рассчитанные на моряков с многочисленных судов, но они, как и в Новой Фактории, располагались у самого порта, для того чтобы перепившие и перегулявшие мореходы не уходили далеко от своих судов.
— Надзор тут построже будет, конечно, — объяснял Иван за ужином. — В Новой Фактории в карты и кости открыто играют, а тут особо не рискуют — не одобряет этого местная власть.
— А «веселые дома»? — вспомнил я о неотъемлемой составляющей «плохих кварталов».
— Это здесь есть, как же без них! — засмеялся Иван. — И в моряцком квартале они есть, и в Черном. Морякам без них никак. Хочешь — свожу, — подколол он меня за интерес.
— Спасибо, я уж как-нибудь, — отказался я от любезного предложения.
А в общем, ничего больше интересного и примечательного не произошло. Арестовывать меня никто не пришел, «хвостов» за собой я тоже больше не заметил. Или «братья» никуда не спешат, или интерес ко мне потеряли.
Команда не обманула, проставились. Причем проставились не в городе, как я ожидал, а как раз в портовом квартале, в прокуренном и душноватом, но вполне чистом кабаке, где не слишком дружно наяривали музыканты и где среди посетителей расхаживали татуированные негритянки, пытающиеся
На этом «банкете» я малость перебрал, впрочем, как и вся остальная команда, за исключением Федьки, оставшегося на вахте и очень по этому поводу горевавшего. Но, в общем, обошлось без приключений, хотя пару драк довелось увидеть — шумных, пьяных и бестолковых. Но тоже в рамках приличий: никто из дерущихся припрятанных револьверов не доставал и за ножи не хватался.
На следующий день мы с Верой поехали на противоположный конец острова, в тот самый Кузнецк, из которого исходила вся промышленная мощь новых христианских территорий. К великому моему удивлению, поехали мы не на пролетке какой-нибудь, как я изначально предполагал, а железной дорогой, узкоколейкой. Совсем недалеко от порта, за рядами лабазов и складов, скрывалась маленькая станция с двумя платформами и таким же компактным товарным двором, где нам продали билеты в забавный вагон с рядами деревянных сидений от борта до борта, закрывающимися на цепочку с крючком дверями, как на старых каруселях, и тентом над головой, который с грехом пополам прикрывал от уже жарящего солнца, даром что еще раннее утро.
В голове состава из восьми, кажется, вагонов попыхивал дымом и паром небольшой локомотив немного непривычной формы, без тендера и какой-то раздутый по бокам. Двое важных машинистов в синих комбинезонах и брезентовых панамах поглядывали на рассаживающихся по вагонам пассажиров, каких набралось примерно на половину мест. Звякнул станционный колокол, паровоз весело свистнул и дернул с места состав. Лязгнули сцепки, стукнули стальные колеса на стыках рельсов, платформа со стоящим на ней начальником станции плавно — и медленно — поползла назад.
Надо же… а я и не знал, что тут такой технический прогресс наблюдается, и Вера раньше не говорила. Поезд неторопливо миновал ряды пакгаузов, окраинные дома Благовещенска и, чуть ускорившись, пошел через пыльную каменистую степь, вперемешку заросшую кустарником и высокой желтоватой травой.
Сразу стало жарче, даже встречный ветер был как из открытой духовки. На последствия вчерашних излишеств накладывалось это все не очень комфортно, и я похвалил себя за прозорливость, а если конкретно, то за то, что прихватил с собой огромную флягу с водой, в которую выдавил несколько лаймов. А то сушняк замучил бы до смерти, не иначе. Время тянулось вполне пристойно, можно было смотреть по сторонам и любоваться достопримечательностями.
Остров был большой, километров пятьдесят в поперечнике, насколько я помнил из карты, и Кузнецк находился на противоположной его стороне, если смотреть из покинутого нами Благовещенска. Сначала в степи попадались лишь отдельные фермы, возле каждой из которых был загон для лошадей — похоже, коневодство здесь было главной сельскохозяйственной отраслью, — а вот позже стало интересней. Сначала попалась пара обнесенных забором с колючкой территорий, куда от нашего пути отходили отдельные ветки. Вера пояснила: