Ветер над островами
Шрифт:
— Заводы какие-то здесь, точно не скажу какие.
Затем мы увидели горы шахтных отвалов, обозначавших границы угольного разреза, который наряду с месторождением железа и привел к тому, что восстановление цивилизации пошло именно с этих островов. Не зря же их и прозвали Дарованными.
Разрез был велик, впечатлял вполне серьезно. Огромная территория огорожена колючей проволокой, виднелись караульные вышки под навесами, а заодно удалось разглядеть и парный конный патруль — двое солдат в уже привычной серо-зеленой форме и с карабинами за плечами ехали шагом на лошадях по дороге вдоль ограды.
— Каторжников
— Да, вроде говорила, — подтвердил я. — А рудный разрез где?
— Это на восток — туда отдельная ветка идет. Отсюда не разглядеть: километров тридцать до него. Скоро металлургический увидим, а за ним еще всяких много.
Как сказала, так и случилось. Поезд обогнул пологий холм, и глазам моим открылся самый настоящий индустриальный пейзаж. Понимаю, что если сравнивать все это с пригородами того же Новокузнецка, то зрелище впечатляющим не будет, но на фоне местных масштабов вид на металлургический вызывал уважение. Трубы, цеха, дымы, подъездные пути — все на месте. Как раз на моих глазах домна выбросила клуб грязно-белого дыма, загадив голубое небо. Неподалеку от нее желтовато-бурыми клубами дымила печь мартеновская. По рельсам в сторону завода катили небольшие вагоны с углем — и возвращались обратно пустыми. Маленькие пузатые локомотивы, такие же, как тот, что тащил наш состав, неторопливо волокли их за собой или толкали, упершись задом наперед.
— Вся сталь отсюда, — прокомментировала Вера зрелище. — И железо тоже.
— Догадываюсь, — кивнул я.
— Весь город — одни заводы, — продолжала она просвещать меня. — Тут и стирлинги делают, и оружие, и вот эти паровозы с вагонами.
— Ага, — кивнул я. — А работает на заводах кто? Местные?
— Ну… да, местные. И приглашают тех, кто в школе к этому делу умение проявляет. Они потом сюда и переселяются.
— А отсюда?
— А зачем им отсюда? — даже удивилась она. — Работа хорошая, уважение и все такое.
А вообще интересно было бы одним глазком подсмотреть, на каких станках они такое качество металлообработки выдают. Вот ей-богу, очень было бы интересно глянуть.
Город все приближался и приближался, чем-то напоминая мне виденный в детстве Мариуполь — тоже голубое море за промышленным пейзажем. Но тот побольше был, разумеется. Навстречу нам прошел товарняк, сплошь груженный какими-то капитально сколоченными деревянными ящиками, исписанными со всех сторон маркировкой.
— Вер, а смолу для тротила тоже сюда повезут?
— Ага. Тоже поездом отправим.
Бочонки со смолой, которые мы взяли на «негритянском острове», пока так и хранились у нас в трюме. Я как-то, к стыду своему, упустил из виду, что у нас еще и такой товар есть, так что даже не задумывался о том, как и куда его будем сбывать. Купец, блин, а еще помогать взялся.
— А сюда на погрузку заходить можно вообще?
— Можно, — кивнула она. — Только гулять не по всему городу разрешается, а по гостевой зоне. Тут все строго, охрана на каждом шагу.
Это я тоже заметил, уже когда поезд подошел к такому же маленькому, как и в Благовещенске, вокзалу. По перрону разгуливал патруль из трех солдат, у одного на воротнике были два золотистых уголка, а у двоих по прямой лычке. На выходе с вокзала тоже стояла охрана, а указатели на перекрестке сразу сообщали, в какую сторону приезжим можно, а в
Город, в отличие от Благовещенска, особой красотой и чистотой не блистал — все же заводская копоть на него садилась. Даже зелень выглядела здесь какой-то прибитой и пропыленной, да и легкий запах гари вроде как ощущался. Подозреваю, что если бы я оказался сейчас в Москве, то вообще плевался бы от вони выхлопной — избаловался здесь, в стерильной чистоте.
Народу на улицах было немного, но это и понятно: начало рабочего дня, чего просто так по жаре шляться? Вера вела меня уверенно, и вскоре мы оказались возле какого-то невзрачного двухэтажного дома с вывеской «Пороховой завод». Признаться, такая надпись удивила — и на завод этот скромный домик не похож, и для «порохового» вид у него слишком… легкомысленный, пожалуй.
— Здесь контора у них, завод дальше, туда, — махнула рукой Вера, растолковав непонятности.
— А… а то я подумал…
О том, что тротил здесь тоже на пороховом заводе выпускают, я уже знал. Так что как раз сейчас мы эти самые бочонки со смолой пристроим. Товар не из дешевых: смола собирается медленно, возят ее далеко — так что выгода с такого товара очевидна. Мне помнилось, кстати, что тротил у нас как-то с углем был связан — толуол из него получали, что ли, — но не уверен, делать ставки на это не стал бы. Может, не из угля, а из нефти, не зря же, в конце концов, здесь смолу собирают. Хотя, насколько я в местной действительности разобрался, руководствоваться в таком деле могли не единой практичностью. Как-то тут все сложнее…
Весь день мы пробегали по «деловому центру» Кузнецка, выискивая товар из списка, который Вера собрала на Большом Скате. Но вроде бы справились. Уезжали последним поездом, уставшие, голодные и одуревшие, но, в общем, довольные. Завтра как раз первый товар железкой в Благовещенск и отправят, а за ближайшие три дня получим и загрузим все, что искали. И домой тогда можно, пора.
Обратный путь до Большого Ската и описывать необязательно. Погода разве что немного подкачала — ветерок волну гнал, но не крупную. Назвать это штормом язык бы не повернулся. В свободное от сна и вахт время я сидел на носу, читал, иногда локтем прикрывая книгу от летящих брызг. Можно было бы и уйти в более спокойное место, но мне брызги нравились. Нравилось море, нравился ветер, нравилось даже низкое серое небо и блекло-зеленая волна по сторонам от режущей ее «Чайки».
В Бухту прибыли с рассветом, как и отходили. Тогда большое красное солнце поднималось из моря, светя нам в спину, а теперь его лучи заставляли прикрывать глаза. Шхуна под двигателем вошла в гавань и медленно направилась к своему законному месту у причала.
«Крачки» в порту не было: Евген ушел в рейс. Нас быстро досмотрели двое объездчиков, те самые, что и в прошлый наш приезд, и точно так же мельком, явно не ожидая найти ничего противозаконного. Ну и не нашли, разумеется.
Едва пришвартовались — пошла суета. Подкатили лошадьми кран, подогнали первую телегу, вскоре из города прискакал на вороной лошади один из заказчиков, хозяин верфи, чуть не дрожащий от нетерпения и жаждущий немедленно получить заказанные станки, без которых у него какая-то работа встала, — в общем, жизнь закипела.