Ветер над яром (сборник)
Шрифт:
В лицо пахнуло не затхлостью и прелью давно заброшенного помещения, как ожидал Караваев, а приятным сладковатым запахом, будто в избушке недавно пекли пироги.
Нерешительно потоптавшись у входа, Караваев шагнул в сени и обомлел: он оказался в залитом дневным светом помещении с высоким потолком, уходящим в невообразимую даль! Но главное, что помещение это было забито стеллажами с книгами, и книгам не было числа! Растерянно потоптавшись у входа, Федор Иванович двинулся от шкафа к шкафу, забыв обо всем на свете, в том числе
Глаза Караваева еще больше разгорелись, когда он открыл стеклянные на вид дверцы и взял в руки один из фолиантов, по темно-коричневой коже которого было вытиснено золотом: “Ф.А.Брокгауз — И.А.Ефрон”, и ниже — Петербург, 1890.
Нет, Караваев не собирал книги, считая это пустой забавой, а вот иметь пару червонцев навара с перепродажи — это другое дело.
Когда-то в юности Караваев завел даже специальный кондуит, где записывал все купленные и перепроданные книги и сумму навара с перепродажи, но затем понял, что ведение бухгалтерии — бесцельно потраченное время, и забросил начатое делопроизводство.
Дрожа от нетерпения, Караваев листал книги. Одну, другую, третью… Да, это были не камуфляжи, а настоящие раритеты, некоторым из них даже на взгляд дилетанта цены не было. Аккуратно поставив на полку том “Энциклопедического словаря”, Федор Иванович потянулся за очередной книгой, потом вдруг понял, что на стенах зала, не закрытых шкафами, висели не сотни — тысячи икон и всевозможных картин. Мороз продрал Федора Ивановича по спине. Он вдруг осознал, что безлюдный зал этот — колоссальной ценности кладовая, и что жизнь его, вероятно, зависит теперь от того, как быстро он смоется отсюда!
Караваев быстро повернулся, схватил с ближайших полок несколько книг, сорвал со стены пару картин и стремглав выскочил из домика, забыв даже оглянуться.
Машина стояла на шоссе! Будто никогда не выезжала на опушку леса, к оврагу. Караваев несколько мгновений смотрел на нее, вытаращив глаза, потом бросил на заднее сиденье вынесенное из избушки. О Валентине он вспомнил, когда черная стена леса осталась позади. Взглянул на часы — пятнадцать тридцать. Самолет на Москву уже полчаса как был в воздухе.
Однако обида быстро прошла, когда Федор Иванович представил, какие богатства оставил в лесу. Да, он потерял Валентину, на которой собирался жениться, но нашел нечто большее — практически неиссякаемый источник существования, сотни, тысячи прекрасно сохранившихся книг, которые можно было загнать на книжном рынке. Лишь бы не догадались хозяева.
Что избушка была связана с какой-то чертовщиной, Караваев не то, что забыл, но просто не придавал этому значения. Мало ли что могло ему померещиться
До Днепровска Караваев добрался без приключений, но поскольку в аэропорт было ехать уже ни к чему, он решил завернуть к своему приятелю Косте Соколову, такому же “книголюбу”, как и сам.
Квартира, где жил Константин, располагалась в дряхлой двухэтажке еще довоенной постройки, ее давно пора было пустить на слом. Окнами своими она выходила на овраг, где по плану генеральной застройки города должен был шесть лет назад пройти скоростной трамвай. Однако до сих пор по дну этого огромного оврага тек ручей, который весной превращался в бурный, почти неуправляемый поток.
Кости дома не было.
— Опять куда-то замылился, — обиженно сказала его жена Лариса. — Ты проходи, Федя, подожди, может, скоро и придет… если не загребут за спекуляцию книгами. Еще и конфискуют все. Я ему про это каждый божий день талдычу. Но знаешь же его — за копейку повеситься может…
— Да не укоряй ты его, Лариса. Каждый зарабатывает, как может.
— Да в гробу я видела его дополнительные заработки!
— На копейки производственные решила прожить?
— Люди живут. Пусть находит работу поденежнее, — Лариса махнула рукой и предложила гостю чашку кофе.
Не успел Караваев допить кофе, как в квартиру ввалился Костя с пачкой пахнущих типографской краской книг.
— О, привет отдыхающему, — с порога бросил он, аккуратно положив на стол книги. — За полтора номинала с черного хода “Художественной книги” достал. Заведующая, собака, заявила, что в последний раз за такую сумму отдает. Сказала, что в дальнейшем только за два номинала будет толкать. Мымра. Что я тогда буду с перепродажи иметь? Копейки? Выпить хочешь?
— Спасибо, в другой раз, — проговорил Караваев, косясь на Ларису.
— Я тебе выпью! — как-то резко, чего с ней никогда не было, произнесла та и, хлопнув дверью, вышла.
— Ну вот, — развел руками Константин. — Кто ее сегодня укусил? Втемяшила, что ей уже ничего не надо, и все тут С утра словно заведенная на все пружины. С постели не успела встать и начала… Да ладно, пройдет. А у тебя как? — спросил он, доставая из серванта две высокие рюмки и коробку конфет. — Ну, как там у тебя дела?
— Да так как-то, — Караваев, наклонившись, достал из-за кресла связку книг и протянул Константину. Сверкнуло золотое тиснение корешков.
Глаза у Соколова загорелись.
— Ух ты! Где достал?
— Где взял, где взял… купил, — съязвил Караваев. — Возьмешь?
— Конечно, — быстро развязывая тесемки дрожащими пальцами, проговорил Константин. — Конечно, возьму. — Листая книги, он несколько раз удивленно поднимал на Караваева глаза. — Бабку, что ли, обнаружил с наследством?