Ветер перемен
Шрифт:
— Но Чубайс действует на основании, пусть и грабительского, но все же закона, — усомнился Артём Сергеевич. — Разве Лужков вправе его нарушать и устанавливать свои собственные порядки?
— О каком законе ты говоришь, когда даже гарант Конституции — президент ее нарушает, — с пренебрежительным видом бросил Николай Павлович. — Законы сплошь и рядом нарушаются по всей стране, и никто из власть предержащих за это не отвечает!
— Не знаю, до чего докатится страна, если в ней не будут действовать законы, — понурился Наумов. — Закон должен быть един для всех.
В конфликте между Чубайсом и Лужковым он был на стороне мэра, но в то же время осуждал неуважение им закона. Тем более что тот не выдвигал альтернативных предложений по приватизации городского имущества.
По совету жены, Артём Сергеевич решил завершить свой капитальный труд «Организация и технология восстановления агрегатов самолета». Этому делу он посвятил большую часть жизни, и работалось легко. К весне ему удалось закончить объемистую рукопись, и Наумов решил ее опубликовать. Издательства, с которым он успешно сотрудничал многие годы, больше не существовало и пришлось обратиться в другое. Там его рукопись продержали больше месяца, и результат едва ли можно было считать удачным.
— Мы получили положительные рецензии специалистов. Авиационные предприятия и учебные институты заинтересовались вашей книгой, — пригласив в издательство, любезно сказал Артёму Сергеевичу главный редактор. — Однако есть проблемы. У нас, — он кисло поморщился, — коммерческое предприятие.
«Мягко стелет, — мысленно огорчился Наумов. — Сейчас откажет мне под благовидным предлогом».
— Проблема состоит в реализации даже самого малого тиража, — все так же мягко пояснил издатель. — Предприятия и вузы согласны приобрести не более половины, а частные лица — инженеры и студенты — покупать такой толстый труд не станут.
— Это почему же? — не понял Наумов. — Купят, если сочтут полезным.
— У них сейчас нет на это денег, — терпеливо просветил его издатель. — Плохо покупают даже тонкие книжки, а толстые стоят вдвое дороже.
Видя, что автор скис и понуро молчит, словно ожидая приговора, главный редактор вкрадчиво произнес:
— Не стоит огорчаться, уважаемый Артём Сергеевич. Хотя конъюнктура на книжном рынке сейчас неблагоприятная, мы согласны издать ваш труд. Но вы должны принять наши условия! — Он выдержал паузу: — Первое — это разбить ваш труд на две части: организацию восстановления агрегатов, и отдельно от нее — технологию. Второе — гонорар вы получите после реализации двух третей тиража. Вас это устраивает?
— Если честно, не очень, — проглотив эту горькую пилюлю, неохотно ответил Наумов. — Организация и технология производства между собой тесно связаны. Да и затяжка с выплатой гонорара может его обесценить, в виду растущей инфляции.
— Сейчас многие авторы научной литературы согласны издавать свои труды без оплаты, а некоторые даже за свой счет, — перебил его главный редактор. — Такое сейчас тяжелое положение, поскольку государство перестало заботиться о науке и культуре. А для вас мы делаем исключение, уважая имя и
«Это, конечно, форменный грабеж. Но издать все же надо, — поколебавшись, решил про себя Артём Сергеевич. — Я не графоман, чтобы писать лишь для собственного удовольствия». Но вслух хмуро сказал:
— Очень жаль. Ученые, труды которых нужны обществу, заслуживают большего. Но я, разумеется, согласен. Для меня главное, чтобы мои книги увидели свет и принесли пользу.
Однако дома и в кругу друзей Наумов не скрывал своего возмущения плачевным состоянием публикации научных трудов и бессовестным отношением к авторам.
— Что станет с нашей наукой, если ученым и так платят мизерную зарплату, а вдобавок не будут вознаграждать за издание научных трудов? — посетовал он в разговоре с Царевым. — То, что творится, — это государственное преступление!
— Еще бы! Так наша наука совсем захиреет, — горячо подхватил его друг. — И не только наука, но искусство и культура Все они зачахнут без государственной поддержки!
— Ты прав. И художественная литература, и кино, и живопись — все находится в упадке, — согласился Артём Сергеевич. — Что мы видим сейчас на книжных прилавках? Сплошь детективы и боевики! Нет волнующих душу произведений. И тем же самым нас кормит кино и телевидение.
— Если так будет продолжаться, то все, что у нас есть лучшего, перекочует за рубеж, — мрачно заключил Владимир Иванович. — Там-то высоко ценят талант и достижения даже иностранцев. Я — патриот своего Отечества, но не могу осуждать уезжающих ученых, художников, артистов и даже спортсменов, так как за границей они получают достойную плату за свой труд. — И неожиданно гневно заключил: — Надо гнать эту проклятую хунту, которая нами правит, и как можно скорее. Не то пропадем!
Наумов полностью был с ним согласен и с нетерпением ждал своей встречи с генералом Лебедем, возлагая на нее большие надежды.
И вот, наконец, его встрече с восходящей звездой российской политики суждено было состояться. Наумов уже перестал на это надеяться, когда утром раздался телефонный звонок, и полковник, секретарь московской организации партии Лебедя, по-военному коротко сообщил:
— Александр Иванович в столице. Если готовы, генерал ждет вас завтра в одиннадцать ноль-ноль, в своем офисе, в здании бывшего ВЦСПС. Адрес знаете?
— Да, я записал его во время последней нашей беседы, — обрадованно ответил Артём Сергеевич. — Надеюсь, генерала ознакомили с моими предложениями?
— Они вызвали у него большой интерес, и он имеет к вам ряд вопросов, — тон полковника был вполне доброжелательным. — Советую захватить с собой все свои материалы.
Те предложения, которые Наумов передал через него Лебедю, включали в себя не только пункты политической и экономической программы по росту благосостояния населения с конкретным обоснованием как и за счет чего это будет достигнуто. Артёмом Сергеевичем был подготовлен также перечень наиболее каверзных и острых вопросов к генералу с проектом четких ответов.