Ветер с горечью полыни
Шрифт:
— И самая насущная проблема — издание книг «Память». Недавно принято очень серьезное постановление правительства. Скоро затребуют отчет, — Климчук взглянул на Петра, и тот сразу понял, что писать этот отчет придется ему. — Вы, Петро Захарович, будете персонально курировать эти издания. Кстати, мы с тобой, — Климчук перешел на «ты», — были на первом совещании в ЦК. Еще при Машерове. Это его замысел… Грандиозный замысел — издать сто тридцать Книг Памяти.
— Я был в том первом десанте в Шумилинский район. На Витебщину. Мы делали первую Книгу Памяти, — подал голос Петро.
— Ну так ты — человек опытный. Я знал,
— А я знал, куда шел, — сказал повеселевший Петро.
У него проклюнулся росточек надежды, что он справится с новой работой, врастет в новый коллектив.
— В «Мастацкой літаратуры» создана группа «Память» из трех человек. А я один, яко перст, — откликнулся Сергей Руденок.
— Зато ж ты у нас крепыш, — повеселил присутствующих и заместитель директора Сидорович.
— Дадим тебе, Сергей Дмитриевич, толкового корректора. С перспективой, чтобы стала редактором. Прикинем, кого…
— О, красивых девчат в корректорской хватает! Его только пусти туда, что козла в огород, — понравилось шутить Сидоровичу.
— Дам только одну жертву, — смеялся и директор. — А потом добавим еще одного человека. И вас будет трое. Издание Книг Памяти — дело серьезное, ответственное и денежное. Государство выделяет кругленькие суммы районам. А районы добросовестно перечисляют денежки издательствам. Понятно, не за красивые глаза, а за работу.
Планерка Петру понравилась. Тут не было нервного напряжения, царящего на телевидении. А больше всего впечатлило веселое, оптимистическое настроение директора, его ближайших помощников. Цензуры нет, партбюро нет, вспомнились слова Климчука, что сами с усами, но нужно издавать только то, что даст навар.
После совещания Петро заглянул в комнату к Сергею Руденку. Конечно, он мог бы позвонить ему и пригласить к себе. Но помнил совет Климчука: «Ежедневно заходи в какую-нибудь комнату издательства, открывай двери — так быстрее познакомишься с людьми. Если есть необходимость поговорить с глазу на глаз, не стесняйся вызывать в кабинет».
На последней двери возле широкого коридорного окна с видом на проспект Машерова красовалась табличка «Память», над крупными буквами будто трепетал язычок красного пламени.
Петро открыл дверь, вошел в довольно большую светлую комнату — два широких окна пропускали море света. Первое окно выходило на проспект, а второе, напротив двери, открывало северо-западную панораму города — гостиница «Планета», дальше обелиск, а еще дальше синело Минское море. В фиолетово-сиреневой мгле терялся, сужался, словно упирался в небо проспект Машерова.
Сергей Руденок сидел за самым большим столом у дальнего окна, поднялся, будто школьник, когда входит учитель, либо солдат при появлении офицера. Петро присел к столу, тогда опустился на свой стул Сергей. Бывшему военному летчику Петро Моховикову невольно понравилось такое уважение к субординации, похоже, Сергею пришлось послужить в армии.
— Сергей Дмитриевич, есть ли у вас это постановление? Ну, о котором говорили на планерке.
— Конечно, есть, — Руденок достал из ящика стола красную папку, развязал тесемки, полистал, словно хотел убедиться, все ли тут на месте, удовлетворенно добавил: — Вот газета с постановлением. Вот методические указания Центра. Список районов, закрепленных за нашим издательством.
— Так же хорошая концепция! — не сдержал радости Петро. — Может, дадите эти материалы? Хочу познакомиться.
— Пожалуйста, — подал Руденок красную папку.
Петро заметил, что два стола в комнате пустуют, а за столом у двери сидела немолодых лет женщина в очках, короткие, еще густые каштановые волосы обрамляли лицо, склоненное над рукописью. Петру захотелось спросить, какую рукопись она читает, как ее зовут, но сделать это он постеснялся: когда-нибудь зайдет в другой раз и обязательно обо всем расспросит.
Когда дверь закрылась за главным редактором, в комнате затеялась беседа.
— Ну как тебе новый главный? — спросил Руденок у сослуживицы.
— Симпатичный. И такой деликатный. Может, дадите материалы? А мог вызвать тебя в кабинет и приказать принести ему папку с материалами. Мне показалось, что он что-то хотел у меня спросить, но сдержался. Может, он для начала такой покладистый? Этак мягко стелет…
— От, женщины! Она сразу про то, кто как стелет… — хохотнул Сергей Руденок.
— Дмитриевич, ты — бесстыдник, — услышал он в ответ.
Хроника БЕЛТА, других мировых агентств, 1991 г.
16 октября. Минск. Сессия Верховного Совета приняла закон «О гражданстве Республики Беларусь».
17 октября. Пекин. Деликатесные рептилии для приготовления редких блюд китайской кухни появились на рынках Пекина.
19 октября. Ереван. Первый Президент Армении Тер-Петросян начал свою политическую деятельность с создания комитета «Карабах».
22 октября. Вашингтон. Министр иностранных дел Беларуси Петр Кравченко выступил на 46-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в дискуссии по докладу МАГАТЭ.
IX
Клонилось к вечеру, когда Андрей Сахута вернулся из райцентра. Ездил вместе с председателем колхоза Зинкевичем на его «газике». Собирали там районный актив для обсуждения последствий аварии на Чернобыльской АЭС, учили, как бороться с «мирным атомом», вырвавшимся на волю. Ничем особенным совещание не впечатлило Андрея, сидел, слушал, кое-что записывал по давней привычке: записи он делал даже сидя в высоких президиумах. Соседи его в зале ничего не записывали, переговаривались между собой, кое-кто дремал.