Ветер с севера
Шрифт:
— Великий лес, Кэлибор. Они же сейчас сидят там и обсуждают то, что мы делаем здесь…
— О да! С великой завистью. По крайней мере, я готов завидовать сам себе, когда гляжу на тебя.
Руки Кэлибора по-хозяйски легли на полушария ее груди, перекатывая и сминая их в ласке. А потом сам же отнял их с великим сожалением:
— Ох, нет! Надо вставать. Иначе мы не выберемся отсюда никогда. Или нам стоит поступить именно так?
— Кэлибор! — укоризненно проговорила Куиниэ, но упрек в ее голосе был столь неискренен, что тот рассмеялся
— Неужели это ты?.. Со мной… Моя жена… Неужели это не сон, любимая?
— Нет. Разве только он снится нам обоим.
— Нужно еще повидаться с дедом, — Кэлибор с веселым удивлением задрал брови, и Куиниэ импульсивно поцеловала сначала одну, а потом другую.
Однако лицо Кэлибора внезапно омрачилось:
— Если все это правда, выходит, я своими руками убил двоюродного дядьку. Хладнокровно зарезал.
— А он так же хладнокровно перед этим похоронил тебя заживо, мучил Эристора, чуть не изнасиловал сначала Тир, а потом бедняжку Тэргона, — Куиниэ тихонько хмыкнула. — Уж не говоря о том, что он замышлял в отношении меня и как поступил с собственным дядей, твоим дедушкой. Я ни минуты не сомневаюсь в правильности того, что ты сделал, Кэлибор.
— Как настоящая преданная женушка, — между поцелуями проговорил тот. — Кстати, знаешь, что сказал этот негодяй, прежде чем отправить меня на свалку?
Куиниэ качнула головой, любуясь своим обнаженным мужем. Его крепкое сухощавое и гибкое тело так и притягивало ее взгляды… и руки. Только смущение мешало им пуститься в восхитительное путешествие по рельефу мышц к плоскому животу и дальше, вниз.
— Ты не слушаешь меня, — мягко пожурил ее Кэлибор.
Куиниэ смутилась:
— Так что сказал Фэльдрин?
— Он уверял меня, что титул супруги будущего главы Дома Зеленого остролиста тебе будет очень к лицу. Тогда я жутко разозлился, а теперь, по зрелому размышлению, должен признать — он был прав!
— Дурачок! — смеясь, ответила ему Куиниэ и, вскочив, шмыгнула за полог кровати, где в специальном алькове стояла ванна, а в кувшине была приготовлена вода.
И уже через полчаса, изрядно повозившись с порванными шнурками на штанах Кэлибора, молодожены рука об руку спустились в главный зал к пирующим. Их встретили волной шуток и поздравлений, которая поднялась еще выше, когда следом за ними к гостям вынесли белоснежную свадебную простыню, украшенную девической кровью невесты…
— А где Эристор? — смущаясь и пряча глаза спросила Куиниэ у Тэргона.
Тот ответил ей взглядом полным плутовства и намеков:
— Госпожа Тир упала в обморок. Прямо посреди святилища.
— Великий лес! Что могло случиться с ней?
— Ну, сестра! Ты уже замужняя дама и должна бы знать, с чего женщины начинают внезапно падать в обмороки.
— Уж будь любезен, просвети, братишка! — сердясь, прошипела Куиниэ.
— Да когда беременеют! — и Тэргон, сам только недавно подслушавший это на кухне, подмигнул ошеломленной
***
Тир пришла в себя оттого, что ей брызнули в лицо водой. Она застонала, попыталась сесть, но тот, кто был рядом с ней, удержал ее от этого:
— Лежи, лежи, голубка.
Это был голос Эристора, и Тир раскрыла глаза. Она все еще была на полу посреди церкви. Голова ее покоилась на коленях чьих-то коленях. Рядом хлопотала Линиэль, а вокруг плотным кольцом столпились гости.
— Тебе уже лучше? — снова Эристор.
— Что со мной случилось?
— Ты потеряла сознание.
— Я никогда раньше… — она снова попыталась подняться, но Эристор опередил ее — встал сам и легко, словно пушинку, поднял с пола Тир.
— Я отнесу тебя в твою комнату. Наверно, тебе стоит немного полежать. Все эти треволнения кого хочешь выбьют из колеи.
Эристор, провожаемый любопытными взглядами и шепотком пересудов, вышел, неся Тир на руках. Линиэль выразительно глянула на мужа. Лэндир, только сейчас спустившийся с галереи, несмело присоединился к ним. Все трое, не спеша, приноравливаясь к медленным шагам старика, который все еще не вернул себе силы после плена в подземельях собственного Дома, вышли из святилища.
— Это выглядит как настоящее чудо, но по-моему, кое-кому тоже самое время жениться, — проворчала Линиэль, провожая взглядом Эристора, пересекавшего со своей драгоценной ношей двор.
— А вы знаете, дорогие мои, что глава Дома Красного дуба — потомственный бастард? — Лэндир весело сощурил глаза.
— Как это? — удивленно переспросил Инглэон.
— В скрепах на Дом и леса даже записано, что незаконнорожденные дети имеют такое же право наследования, как и рожденные в браке.
— Не может быть!
— Это старинная традиция Дома Красного дуба. Мне говорил об этом Огастэнир, отец Эристора. А вот кто была его мать — никому не известно, — Лэндир подмигнул и выразительно приподнял бровь. — Главы Дома Красного дуба никогда не отрекались от своих бастардов и всегда любили их, пожалуй, даже больше, чем других детей. Да оно и понятно, — старик кивнул в сторону дома, куда Эристор унес Тир. — Все они — дети любви.
— И все равно ему нужно подумать о браке, — не отступала Линиэль. — Госпожа Тир не из тех женщин, чья гордость позволит долго выносить роль любовницы. А приезд гостей здорово подлил масла в огонь.
— Тут ты права… Будем надеяться, что это понимает и Эристор, — проговорил Инглэон, нежно обнимая озабоченную жену, а потом вдруг рассмеялся и продолжил. — Да, но каков Кэлибор! Потащить невесту в постель прямо от алтаря!
— По крайней мере, не до того, — заворчал Лэндир, сердито косясь на зятя.
Линиэль со вздохом схватила отца и мужа за руки:
— Помиритесь. Ну же! Сегодня такой день!
Инглэон, насупившись, молчал, но Лэндир, тряхнув головой, заговорил:
— Простите меня еще раз, эль-до. Правду говорят — кто старое помянет, тому глаз вон.