Ветер с севера

Стрельна Саша

— Он и госпожа Тир стали любовниками.

Ану словно подбросило на кровати.

— Он спал с ней? — тряхнув мужа так, что кровать жалобно затрещала, воскликнула она.

— Да, — буркнул Эрик и удивленно увидел, как его супруга как была — непричесанная, босая и в одной ночной рубахе, выскочила из комнаты.

Анайриэль тихонько пробралась в спальню госпожи и облегченно увидела, что ее отвар не тронут. Ворча себе под нос:

— Это не годится, совсем не годится тебе, дурочка, — она выплеснула содержимое чашки с балкончика.

Потом постояла,

задумчиво глядя на разметавшуюся во сне Тир, и уже было пошла к двери, как вдруг та зашевелилась и тихо простонала что-то во сне. Ана вернулась, а после, помедлив, склонилась, ловя неровный шепот.

— Эристор… — вместе с дыханием долетело до нее, и Ана резко выпрямилась, поджав губы.

Набычившись, хмуря брови, она пересекла зал, вошла к себе в комнату и вновь запалила лучину. Эрик сощурил на нее сонные глаза.

— Выкладывай, — распорядилась она, и муж, обреченно хлопнув себя по лбу, откинулся на подушки.

Сидя на кровати и задумчиво покусывая ноготь, Ана выпытала у него все.

— Эх, меня не было рядом! Я бы им обоим вправила мозги, — восклицала она. — Наша-то, конечно, известная гордячка, ну, а он-то тоже хорош! И что теперь со всем этим делать?

— Постараться забыть.

— Боюсь, что не выйдет, — почти прошептала Ана и, загасив свет, наконец-то позволила усталому мужу заснуть.

Сама же она до утра не могла сомкнуть глаз, перебирая в памяти события, факты, свои воспоминания, сопоставляла рассказы Эрика и Тир…

Наступившее утро вернуло большой северный дом к обычному ритму жизни. Тир искренне пыталась в него вписаться, убегая от своих мыслей, но теперь болезнь, ставшая в плавании ее спасением, оказалась ловушкой, которая заставляла ее большую часть дня проводить в постели наедине с воспоминаниями. Ана, которая выхаживала ее, как могла, выбивалась из сил, теряла терпение, уходила, хлопнув дверью, но после возвращалась, вновь и вновь уговаривая свою госпожу съесть хотя бы еще кусочек…

Бывали дни, когда Тир вроде бы чувствовала себя лучше и тогда рьяно принималась за домашние дела. Ладью опять вытащили на сушу и, подготовив к зимовке, спрятали в высокий сарай у берега. Почему-то это обычное дело довело Тир до слез, она забилась в уголок, села возле крутого ребристого борта и долго плакала, словно схоронила кого-то. Медленные слезы катились из ее глаз, она даже не пыталась их вытереть, настолько морально и физически измучилась за последние два месяца, что провела дома. Уже два месяца…

«Осень… Пора свадеб… Что-то сейчас делает Эристор?..»

Тир стиснула зубы и зажмурила глаза.

«Не сметь!» — в который раз прикрикнула она на себя.

— Что это ты тут расселась? Земля такая холодная! От воды сквозняком тянет!

— Ох, Ана…

— Пойдем, пойдем. Я тебе бульончика свеженького сварила. Сухариков солененьких сделала.

Тир испытала ставшее уже привычным чувство острого голода, круто замешанное на дурноте. Она сглотнула, подняв на повариху измученное лицо. Потом со вздохом встала и побрела в дом. Ана усадила ее за стол на кухне, налила

еду, поставила тарелку с сухарями, а потом сама уселась напротив госпожи:

— Ешь, ешь. Тебе толстеть надо, а не худеть.

За последнее время Ана имела возможность убедиться в своих подозрениях. Все говорило о том, что Тир беременна — и дурнота, и тяга к солененькому, а главное то, что с момента ее возвращения домой месячные крови ни разу не приходили к ней — простыни оставались чистыми. Ана уже много раз порывалась просветить свою не столь умудренную женским опытом хозяйку, но всякий раз сомнения удерживали ее. Как-то примет бедняжка это известие?

— Ну, сволочь остроухая! — часто бормотала она, поминая Эристора.

Глядя на мучения Тир, Ана не могла не злиться на эльфа, из-за которого это все и произошло с ней, хотя Эрик, видя эти ее настроения, много раз пытался убедить жену в том, что вина лесного эльфа не столь уж и велика… Эрик теперь тоже знал о беременности хозяйки. Ана как-то в сердцах проболталась. Когда Тир в очередной раз отказалась есть то, что упорно подсовывала ей повариха, и та, хлопнув дверью, умчалась к себе в комнату, с ее языка сами собой слетели слова:

— Никогда еще не видела такой ужасной беременности! Что за зверек растет у нее внутри, выпивая все соки?

Эрик как стоял, так и сел.

— Так это беременность, — потрясенно выпалил он.

— А ты думал божий поцелуй? — сердясь еще больше оттого, что проговорилась, взвилась жена. — Скоро это всем станет очевидно. Этот твой Эристор обрюхатил девку, а сам… Ух! Нет управы на ваше жеребячье племя!

— А что госпожа сама думает о своем положении? — робко поинтересовался Эрик.

— Ничего не думает. Дуреха так ни о чем до сих пор и не догадывается. А я боюсь сказать!

Это было почти две недели назад…

Тир не столько ела бульон, сколько грызла сухарики. Взгляд ее вяло скользил по сверкающей чистотой кухне:

— Мне никогда не стать такой хозяйкой, как ты, Ана.

— Зачем тебе? Ты госпожа.

— Все равно надо хорошо разбираться во всем. Твоя крошка Куиниэ держит в своих маленьких ручках такой огромный дом…

— Дом, в котором живет лесной эльф по имени Эристор, о котором ты мне почему-то ничего не рассказала… — тихонько проворчала Ана.

Тир вспыхнула, как маков цвет, и потупилась. Потом Ана увидела, как краска схлынула с ее лица, а горькая складка привычно залегла у рта. Она ждала, но Тир так и не проронила ни слова.

— Ну, молчи, молчи, — рассердилась Анайриэль и, поднявшись, подошла к плите, где в большом котле варился ужин для всех обитателей большого дома.

Попробовала густое ароматное варево, она удовлетворенно прищелкнула языком.

— Готово!

Тир почувствовала, как дурнота снова подкатила к горлу и поскорее схватила еще один сухарик. От них ей действительно становилось легче. Ана ухватилась за ручки котла, чтобы сдвинуть его с огня. Тир поднялась, чтобы помочь, но получила по рукам кухонным полотенцем и раздраженно вспылила: