Ветер с севера
Шрифт:
— Ну, что тебе еще? — волк вернулся и деликатно тронул лапой ногу Тир.
Животное потянулось и бережно положило ей на колени чудесную сапфировую сережку.
— Вот ведь, черт побери! — восхищенно воскликнула Ана. — Как узнал?
— За хозяина отдувается. Решил, раз тот спит, надо все брать в свои руки… Э-э… То есть зубы, — посмеиваясь, решил Эрик.
— Что это такое? — Тир восхищенно рассматривала прекрасный чистый камень.
— Подарок.
Краска вдруг схлынула с лица Тир.
— От… него?
— Да.
— Я не возьму! — она
— Но почему, любовь моя? — прозвучал такой родной, чуть хрипловатый со сна голос от дверей.
— Эристор, — совершенно растерянно, как-то беспомощно пролепетала Тир и поднялась.
Он шагнул ближе, жадно всматриваясь в любимое лицо.
— Я скучал по тебе, Серебряная моя, — выговорил он, чувствуя насколько блекло и скупо звучат эти слова, по сравнению с тем, что клокотало и мучительно билось в его груди.
Ана недвусмысленно пнула мужа по голени, тот вздрогнул, словно проснулся, кивнул и, ухватив Сигурдиля, поспешил из кухни. Следом за ними, оглядываясь на влюбленных, вышла его решительная жена.
— Прости, что шел так долго. У меня не вышло быстрее…
— Зачем?
— Я же говорил и опять повторю. Я люблю тебя. Ты забрала с собой мое сердце. Как человеку жить с пустотой в груди?
Эристор сделал еще один шажок и обнял Тир. Он прижал ее к себе, но вдруг отстранился.
— Так они все-таки были правы! — опустив глаза на ее живот, проговорил Эристор.
— Кто?
— Линиэль и Куиниэ… Они и сказали мне, что ты, скорее всего, забеременела.
— Так ты из-за этого приехал? — Тир яростно отпихнула Эристора от себя. — Ты не получишь его! Он мой!
Волк ощетинился и бочком подобрался к ней, явно собираясь защищать ее.
— И ты тоже? — вскричал Эристор. — Но погодите! Вы оба! Я же хороший. Немного туповатый, слегка трусоватый, очень усталый и по-прежнему страшно влюбленный.
— Не смей шутить! Хоть сейчас ты можешь не шутить, чертов лесной? — внезапно заливаясь слезами и опускаясь на табурет, выговорила Тир.
— Великий лес, Тир! Опять я все делаю не так! — Эристор присел рядом и уткнул голову ей в колени. — Я проделал весь этот путь лишь для того, чтобы сказать, что был глуп, не видел, не понимал значения простых, очевидных всем вещей, что все время хотел как лучше, а получалось только хуже… Теперь нужно, чтобы все было правильно. Взгляни на меня, Тир. Вот он я, весь перед тобой. Можешь казнить или миловать. Только не гони. Я люблю тебя и хочу всегда быть рядом с тобой. Я прошу, чтобы ты согласилась стать моей женой, — с дрожью в голосе закончил он.
— Это невозможно, Эристор.
— Ты любишь того северного, что сватался к тебе? — стискивая ей руки, спросил тот. — Клянусь Великим лесом, ты не достанешься ему!
— И что же ты сделаешь? — приподнимая бровь, поинтересовалась Тир. — Убьешь меня?
— Нет, — оторопело ответил Эристор. — Как ты могла подумать?
— Тогда его? Но за что? Только за то, что он хочет меня в жены даже с чужим ребенком в животе?
— Моей
— Это будет мальчик, — возразила Тир.
— Нет, это будет светленькая сероглазая девочка.
— Ничего подобного! Мальчик! Черноволосый и… и сероглазый…
— Слава Духам, хоть в чем-то сошлись! — проворчала Ана, бесстыдно подслушивавшая под дверью, и ее муж засопел ей в ответ.
— Ты выйдешь за меня замуж, прах тебя побери с твоим упрямством! — прорычал Эристор. — И никто не посмеет назвать моего ребенка ублюдком! Я сам достаточно настрадался от этого!
— Так ты…
— Да! И что с того? Теперь ты не пойдешь за меня?
— Пойду, — улыбаясь, ответила Тир.
— Что-о?
— Я сказала, что выйду за тебя, Эристор Дориат, что бы ни думали обо мне все твои соседи вместе взятые!
— Я сломаю нос любому, кто посмеет плохо отозваться о моей жене.
— Даже если это будет прелестная Патринэль?
Эристор на мгновение задумался.
— Ей вполне можешь сломать нос и ты. Зачем мне влезать в женские дела?
И тут Тир рассмеялась. Впервые со времени бегства из Лсного королевства. От ее низкого заливистого смеха быстрее забилось сердце Эристора, волк навострил свои острые уши и склонил голову набок, а Ана за дверью обернулась к мужу и на радостях ткнула его кулаком в бок так, что тот охнул. Словно услышав их возню, Эристор крикнул:
— Анайриэль! Мы хотим есть! — Волк взволнованно тявкнул, поддерживая. — Все трое! Нет. Все четверо, — и он бережно приложил свои большие ладони к выпирающему животу Тир.
Эристор и его зверюга уплели еще по одной внушительной порции. Ана, подкладывая им, притворно ворчала, что их легче убить, чем прокормить, на что Эристор, ни на минуту не прекращая работать челюстями, лишь посмеивался, а волк и ухом не вел. Потом Тир повела их в свою спальню, а из нее быстренько загнала в купальню. Горячая вода с мылом требовались обоим. Эристор разделся и, издав протяжный стон наслаждения, опустился в огромную каменную чашу, наполненную почти до краев, а Тир позвала рабыню и велела ей забрать всю одежду гостя до последней нитки, а после нещадно сжечь ее.
— В чем же я буду ходить? — смеясь, поинтересовался Эристор.
— А куда это ты собрался?
— Из твоей спальни? Никуда не хочу. Особенно, если ты прикажешь принести сюда тот чан с рагу… — и, словно извиняясь, добавил. — В последнее время я очень мало ел.
Тир почувствовала, что у нее наворачиваются слезы.
— Как ты добрался сюда, глупый? Ведь зима.
— Так я выехал еще летом. В тот же день, что и ты. Только очень долго искал корабль, владелец которого согласился бы перевезти меня через это проклятое море. Потом нашел, случайно… Капитану был нужен гребец. Пришлось отправить Питера с лошадьми обратно домой, а самому взяться за весло, — Эристор протянул руку к Тир, и та, неловко присев на корточки, провела пальцами по его ладони. — Я теперь угли из костра могу доставать, и не жжется. Да-а… Так я добрался до Хандерина…