Ветер странствий
Шрифт:
Гуннор сам бы в такую влюбился. Ее бы одобрил даже папенька. Особенно — папенька.
— Я тогда осенью я сватался к ней. Она отказала. Просто отказала — и всё. Я перетолковал с ее отцом, он мне присоветовал весной приехать снова. Дескать, подумает, поостынет. Я правда не слишком поверил. Отец-то у нее — человек добрый, да под каблуком у своей второй женушки. А та — змеюка редкая, до весны его еще сто раз отговорит. Чем я ей не понравился — ума не приложу.
— Девушке или мачехе? — осторожно уточнил ормхеймец.
— Мачехе. Девушке-то понятно, чем. Я себя в зеркале каждый день вижу, — непривычно
Гуннор промолчал. Что есть, то есть. Как говорил ментор: всё познается в сравнении. Если поставить Стива рядом с кузеном Жилем — ясно, кого выбирать. Но юные девы сравнивают не некрасивых и уродов, а тех и других с писаными красавцами. И еще хуже, что обычно — не с живыми, а с придуманными великими мастерами кисти. Что уж тут поделаешь?
И стоит ли говорить, что моральные качества возлюбленного будут на одном из последних мест. Дамы (особенно в юном возрасте) предпочтут красивый порок скучной добродетели.
Стивену следовало присмотреть некрасивую (и чем мягкосердечнее — тем лучше) девицу. Желательно — на пороге признания старой девой.
А он к красотке свататься полез…
Хотя… Разве же сердцу прикажешь? И разве перестанешь надеться на чудо — если очень хочется?
А вдруг? Вдруг именно тебе повезет? Дураку понятно, что селезень — не пара ласточке. Но влюбленные селезни упрямее всех дураков подзвездного мира.
Впрочем, Стив ведь и не стал дожидаться перемены решения несостоявшейся невесты? И действительно на сей раз избрал дурнушку. Не старую деву, правда. Но с таким братом, экономящем на приданом, ничего другого ей и не светит. Даже когда она станет втрое старше.
Так зачем ждать несколько лет — если можно свататься уже сейчас? Брат небось рад-радешенек, что сэкономил еще на еде и платьях. Не говоря уже о выезде в свет.
— А та девушка? — осторожно уточнил Гуннор. — Она ведь теперь станет твоей родственницей. Тебе придется время от времени ее видеть. Или ты… этого и хотел?
— Да нет, — друг вздохнул, потянувшись за новой бутылкой. — Я ее больше не увижу. Нет ее больше. — Боль плеснулась в глазах — вдруг ставших двумя черными провалами. — Понимаешь, нет?!
Сейчас неповоротливый Стивен — по-настоящему страшен. Как взвившийся на дыбы медведь-шатун. Гуннор раз такого видел. Жив остался чудом. А вот дуром полезший вперед сосед-охотник — нет.
— Лорда Таррента убили, слышал? Так вот — всё свалили на нее. В Лютене был суд, приговорили к отрубанию головы.
Вот так. Головы. Той самой, светловолосой.
— А она не дождалась приговора — в монастыре в окно сиганула. В Месяц Сердца Осени. Вот и всё. Даже тела не нашли.
Вот и всё.
— Стив, прости.
— Я тогда сон один видел. Был бы трезвым — ни в жизнь бы не поделился таким. Даже с тобой. Мне снилось, что лорда Эдварда змея укусила. А у змеи — лицо Полины, мачехи Ирииной. Потом оказалось — в ту ночь его и убили. В общем, сомнений, кто, у меня лично нет. Приехал-то я туда, еще когда Ирия жива была. Хотел в бесстыжие глаза им всем взглянуть.
Вот тебе и увалень Стив.
— Взглянул?
— А то как же, — кузен криво усмехнулся. — Мачехи в замке уже не было. В Лютену хвост унесла. А вот у братика глазки бегают. И еще одной сестры, старшей, Эйды, тоже нигде нет. В монастырь, дескать, захотела уехать.
— А причину ты для приезда какую сочинил? Во второй раз посвататься?
— Ага. Братец ее давай юлить: Ирия под следствием. Я ему в ответ — вина не доказана. Может, еще оправдают. А он мне: даже если и оправдают, она в монастыре останется — за отца молиться. Да и не оправдают ее — все улики против. Дал бы я ему в морду за всё его вранье — так бы он и лег, где стоял. Да тогда ж меня туда больше на порог не пустят. Ничего, еще пересечемся на узкой дорожке!.. Продолжаю свататься — дескать, мне даже приданого не надо. А он мне: Ирию не отдам. Иден бери, если хочешь. Я прикинулся еще глупее, чем есть, — усмехнулся Стивен. — Говорю: ладно, если Ирия не выйдет из монастыря — давай Иден. Повод-то мне нужен был туда мотаться. А в коридоре меня эта младшенькая-то и подкараулила. Утащила в закуток — их там полно. И говорит: не отказывайся от Ирии — она не виновата. И Эйда так думает — за то ее Леон и в монастырь упек. Я еле уговорил этого мышонка глупостей не делать. Поганца с его стервой не жаль, но девчонка тогда с Ирией плаху разделит.
Подкараулила! Утащила в закуток. Еле знакомого соседа. Вот так, просто.
Лучше даже не думать, каких глупостей способна наделать такая мышка.
— А потом уже пришлось на ней и жениться — когда Ирия погибла. Не дай Творец, братец ее раскусит. Или мачеха. Конец тогда мышонку. Да и потом… Похожа она на Ирию. Ты не заметил?
Кто на кого похож? «Мышонок» на пантеру? Воистину, глаза влюбленного видят то, чего нет.
Гуннор не решился спросить, какой будет семейная жизнь Стивена. Не первая это нелюбящая пара в подзвездном мире. И даже на памяти Гуннора. Все как-то живут. Другое дело, что самому так не хочется. Ни за какие коврижки. Хоть и не верится в какую-то там вечную любовь — именно для себя… А сердце, глупое, всё равно думает по-своему. Что там было про влюбленных селезней? А про начитавшихся книг?
— Ладно, давай спать, утро вечера мудренее, — вздохнул Стив. — Через три дня свадьба — ты приглашен, помнишь?
3
Дороги, привалы, ночевки в лесу. Бесконечная цепь дорог.
А Виктор Вальданэ так и не заговорил с Элен Контэ. Ни разу — за эти шесть дней… почти неделю.
И даже ни разу не взглянул в ее сторону.
Неужели даже сегодня? Ведь остались считанные ночи Аравинта! Скоро беглецы пересекут границу…
А вот дальше лучше не додумывать. В конце концов, живут же люди и в Мэнде…
А вдруг они убивают чужаков прямо на границе?!
— Элен, помоги, пожалуйста, слезть. Элен. Эленита…
Девушка вздрогнула, вырванная из собственных невеселых мыслей. Конечно, не все дамы — прирожденные наездницы. А уж немолодые аравинтки — придворные дамы короля Георга….
Кареты пришлось бросить еще пять дней назад. Ради скорости. Так решил любимый. Тот, кто прежде Элен не замечал, а теперь — возненавидел.
Глава 8
Глава восьмая.