Ветер – в лицо (сборник)
Шрифт:
Насыщенный аромат – цветов, моря…
Но, и часа не пройдя по пеклу асфальтовому, как ошпаренный, припускаешься вниз – прочь от жары – к пляжу.
По огнедышащему (мелкому, на подбор) гравию без обувки – ни-ни…
Море! Оно спокойно… Тёмный, чёрный почти, щебень «жалится» на выходе из пучины…
И вновь – сюрприз: один из гротов, выложенный отшлифованными «подушками» лав, мерцает – играет бликами, в другом – небо (зияет – в оторочке из зелени – «люкарна»). А неподалёку на «ложе» – в тень – приглашает ниша…
Капитан
На обратном пути подруливает к гротам, каждый из которых манит неизведанностью.
И ты ныряешь, не зная страха…
Наплававшись же, встаёшь на нос судна – и до самого Скарио летишь вперёдсмотрящим, во все лёгкие вбирая море – и дух – Эллады…
Позади – с горы Монте-Бьяджо – провожает тебя статуя-колосс – не то Христа, не то Девы Марии. (Как позже выяснилось – Спасителя.)
Ничто не предвещало ненастья, когда я взошёл к маяку Полинуры.
Вскарабкавшись, вышел, видимо, к засекреченному объекту: пропасть, которой обрывался холм, щерилась колючей проволокой.
Небо неожиданно заволокла туча, из сиреневого цвета перекрасившаяся в фиолетовый и задёрнувшая вдруг свет.
Порывами ветра едва не сдуло с обрыва…
И вот невидимый кто-то сел рядом под вывернутый зонт и – пока туча под сверкание молний поливала меня – с насмешкою и злорадством оглядывал повисший мой, как у цапли, нос…
Только когда гроза, излившись, переметнулась на соседнюю гору, а солнце брызнуло вдруг: «Бонжорно!», «бес» сгинул, позволив разложить на просушку «шкурки».
Ветер нёс с моря, из-под обрыва, послегрозовое благоухание, шум волн. Над гулким ущельем сновали чайки. За крутой склон цеплялись изо всех сил кусты дрока и стланика, лилии… А я упивался запахами.
Неаполь, «Наполи», – странный город. «Муравейник» с мельтешением лиц, машин, мотоциклов, южных людей в шляпах… поток, в котором – Европа и Африка – всё вместе… где Везувий неусыпно навевает воспоминания о Помпеях, о восстании Спартака… где фрески времён Христа, будто специально законсервированные – чтоб ошеломить, взирают – и переносят в далёкое прошлое…
У тебя же на всё это – чтобы, не спеша, вжиться — есть время! (Разве не это – главное: не сквозь пальцы, не мимо?!)
– Время – чтобы застыть пред Красотой, – умничал я, когда – приобщённые к древностям – шли мы группой к замку-крепости – Кастель Нуово.
И во всём шарме открывался сверху город, и было через край света, и встречные, отмеченные Красотой, улыбались…
Но вновь, как и накануне, из света – в тень: «бес», сгустившись из зноя, посеял смуту, бросил в иное пространство…
И где! На верхотуре «Наполи» (на вершине счастья)!
Так что вероломно скрылось солнце… (Отчего печь меньше не стало.) И оставалось обрести билеты на «Пренто-тревел» – и катить… Бежать
Море. Оно подступило – и привело в чувство…
А лифт-тугодум бесконечно долго нёс на мансарду – к «Седьмому небу»…
И снились мне в ту ночь глаза, за которые не сдобровать бы во времена инквизиции… И пылал костёр…
Солнце взыграло с первыми «склянками», когда Марио подал катер. А вскоре и доставил в Неизведанное – Марино ди Камелот.
И все, кто был на катере, ныряли и заплывали в гроты. И какие-то новозеландцы аплодировали с палубы прыгнувшему в море с перил…
Чуть свет – как на Карадаг – «чтобы не упустить приключений» – «подальше» (по «царским» тропам… над заворожёнными бухтами… на островерхие, как Сюрю-Кая, пики)… в парк Франческо.
И голуби вдогонку, как в Коктебеле, воркуют-ворожат, провожая…
Обычно – проученный грозой – захватываю с собою зонт – чтобы грозить им набегающим тучам… (Срабатывало!) Зря.
Вот и фотоаппарат. Брал его тоже зря: не хотелось отбирать у природы красот… Ибо на какие б башни ни взбирался, в какие б гроты-пещеры ни спускался и ни заплывал, объектив робел (в бессилии – передать)…
Так, в одном из гротов, помимо мышей летучих и стрижей, жил в глубинах сверкающих, как я убедился, спрут. Серебристый, огромный…
А однажды из пещеры, что у самого моря, раздался рык…
Обошлось, слава богу, без львов: последнего извёл Геркулес, совершая в давние времена подвиги… А рёв… То был, скорее всего, лишь отзвук тех времён…
Неподалёку от пещеры располагались естественные меж камней «ванны», в «кипятке» которых так блаженно было – хоть кому – после заплывов – греться!..
Скарио: в цветах и пиниях порт-город, с колокольней, с одной стороны, и древней (второй век!) церковью – с другой… со скульптуркой играющего (с крабом) мальчика посередине… с невозмутимым бомжем, неподалёку от маяка раскинувшим палатку… с неизвестно откуда появляющимся среди бела дня духовым оркестром… с морем цвета бирюзы у набережной и миражом синих гор Базиликаты далеко за заливом… с вечерами тихими и с тёплым дыханием моря…
Вот где Грин наверняка узнал бы свой Лисс… а Цветаева признала бы «маленький город» («Я бы хотела жить с Вами / В маленьком городе…»)… и где Одиссей, без сомнения, встретил нимфу Калипсо, вернувшую ему юность…
На обратном пути представил: Эллада… никаких дорог… (Разве – одна – в 312-м до н. э. году соединявшая Рим с портами Таранто – Аппиева.)
Юг Италии, забытый Богом угол… Я посетил тебя!
Май 2008