Ветка Палестины
Шрифт:
на карту, но не избавляться от торпеды на обратном пути ручным способом, не топить в море народные деньги. Другие шепотом
корили. Селявка, которого не взяли в гвардейский торпедный полк и он жил на другом краю аэродрома, специально прибегал
возмущаться. Он был обескуражен, почти разгневан. "Такой честности я не понимаю!
– - кричал он пронзительным дискантом.-
Снял человек штаны и просит: "Бейте!" Заело торпеду над караваном. Баренцево море велико,
трАпочку.
– - И уж с полным презрением: -- А еще еврей' "
Одного еврея на войне он все-таки заметил...
Интересно, как устроены красные Селявкины глаза. Неужели как у всех людей?..
В "Правде" вдруг напечатали любопытную сводку. Герои Советского Союза. По национальному составу. Оказалось, евреи,
составляющие два процента граждан СССР (кажется, на одиннадцатом месте по численности населения), по количеству Героев
Советского Союза - на пятом месте.
– - Умеют награждаться,- объяснил Селявка.
Его ничто не могло сбить: ни гибнущие на его глазах один за другим летчики-евреи, ни статистика. "Евреи что хочешь подтасуют! "
Мне приходилось дежурить раз в неделю ночным редактором. Ночь, острый запах типографской краски и ритмичный шум
печатных машин, рождавших в эти минуты новости о людях, способствовали раздумью.
Я то и дело возвращался в мыслях своих к. расплодившимся селявкам и корил себя: "Ищу газетных "блох". Во все глаза. А
Селявка - не "блоха". Опечатка серьезная. Ее все видят и... как бы не замечают. Кому на руку это "узаконенное" натравливание
на евреев?. Что это? Злой умысел? Крупнейшая в СССР диверсия? Или чиновничья тупость?.."
Трудно было ответить себе на мучительный вопрос. Время ответов еще не приспело. Даже не брезжило... Одно было ясно. Наши
редакционные споры с Константином Зародовым пришли к концу. ("Мы-то, по крайней мере, в стороне",- утешался он. "Нет,
совсем не в стороне, Константин. На поле боя в стороне не стоят. Либо в одном окопе, либо в другом".)
Наша ежедневная газета последовательно, ухищренно, да чего таить, жульнически, подтасовывая факты, старалась ни в коем
случае не опровергнуть того, что оголтело пропагандировал Селявка. Поле боя оставлено за Селявкой. Гуляй, Селявка!
Размахнись рука, раззудись плечо, как говаривали в старину.
И я, фронтовой газетчик, да еще партбилет вчера выдали, как ни вертись, в одной цепи с Селявкой. Плечом к плечу идем. Коль
молчу, я - соучастник антисемита Селявки, пусть даже внутренне протестующий. Плевать селявкам на то, что я внутренне
протестую.
Это была, может быть, самая тягостная ночь в моей жизни. "Хоть голову разбей о камни, а - соучастник!" ..
.Я не был в Ваенге недели две, не более. Пришел к торпедоносцам, незнакомые лица. У иных над губой пушок. Видать, и не
брились ни разу. В землянке ни одного старого летчика - куда девались?
Ребята лежат, с грохотом забивают "козла", пишут письма. В чистеньких, добротных комбинезонах, с новенькими планшетами из
кирзы. Некоторые даже в шлемофонах, из-под которых белеют свежие шелковые подшлемники.
В углу, на тумбочке, полевой телефон. На него нет-нет да и взглянут тревожно...
У печки сушат унты, спорят. Мальчишеский голос взмыл фистулой: Перестань! Мы -торпедоносцы, смертники...
Ох, не любят в штабе таких разговоров. "Нездоровые настроения. Красуются сосунки! Друг перед другом. Преувеличивают
опасность!.."
.. .Через двадцать лет, когда я приехал в Баенгу с киногруппой "Мосфильма" снимать художественный фильм "Места тут тихие",
меня познакомили с официальными данными, давно уже несекретными. За два с половиной года войны гвардейский торпедный
полк потерял триста процентов летно-подъемного состава. Обновился трижды...
Увидя меня, торпедоносцы прекратили спор. Румяный круглолицый паренек в комбинезоне, сброшенном до пояса, вяло
посмотрел в мою сторону, протянул с издевочкой: - А-а, щелкопер!
И, повернувшись ко мне, стал попрекать меня за псе "ляпы" во всех газетах, на которые, известно, особенно наметливы молодые,
еще не прославившиеся летчики. "Вон, даже в "Правде", в передовой -подумать только!
– - фамилию Шкарубы перепутали.
Напечатали "Скорубо". Дела нашего не знаете..."
– А откуда им вообще понять, что такое торпедная атака, -- протянул срывающимся голосом кто-то невидимый в полумраке,- Им
абы гонорар.
Еще полгода назад я, пожалуй бы, рассмеялся. Супермены! У меня, сержанта -"моторяги", и то, наверное, больший налет, чем у
них, скороспелок. Покачало бы их, как меня, в хвосте допотопного тяжеловоза, который летчики иначе и не называли, как
"братская могила"!.. Не успели пороха понюхать, а распускают перья.
Но за эти полгода много воды утекло в Баренцево море...
Я шагнул в глубь мрачноватой, освещенной вполнакала землянки.
– Чего вы, ребята, шумите?.. Не понимаю, что такое торпедная