Ветта
Шрифт:
– Могу я?..
Она дрожащими пальцами взяла талисман и отвернулась от Геворга, сняв очки.
– Это поразительно! Они так похожи..., откуда он у вас?
– Мне подарили. Но я понятия не имел, что он дорогой.
Сара снова надела очки и протянула амулет Геворгу.
– Храните бережно. Очень немногие, но всё же есть люди, которые знают его цену, и сделают что угодно, чтобы добраться до него.
– Спасибо за предупреждение...
Настроение Сарасвати вдруг резко упало, она стала холодной и отстранённой, словно Геворг сам напросился к ней в гости, а теперь не желал уходить. Почувствовав неладное, юноша заторопился домой, благодаря хозяйку за лимонад и гостеприимство, - та не возражала, и вызвалась
Геворг выкатился на горячую мостовую улицы и с некоторым облегчением покатился с горки вниз к своему коттеджу.
Ни в следующий, ни в последующие дни он не видел Сарасвати, хотя неоднократно проезжал мимо переулка, в котором они познакомились. Впрочем, вскоре началась учебная неделя, и Геворгу было уже не до того. Пришлось приспосабливаться к передвижению по университету, знакомиться с новыми предметами и учителями, улаживать технические вопросы с документацией, заводить дружбу с одногруппниками... Всё это заставляло Геворга переживать серьёзный стресс - он похудел от постоянного напряжения душевных и физических сил, стал замкнутым и нелюдимым.
Учёба поглощала его с головой: по вечерам юноша засыпал с учебником на груди, а после занятий оставался в библиотеке до закрытия, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру. Геворг осознавал, что долго так не продержится, но странное чувство охватывало его всякий раз, когда он начинал думать об отце. В голове всплывали старые обиды, за которые он уже давно простил Пшемека, и принимались разъедать сознание с удвоенной силой. В такие моменты Геворг старался позвонить отцу и, слушая его обеспокоенный голос, говорил что у него всё в порядке, и что он скучает, но нет, лучше не приезжать.
Ещё хуже было то, что первый заряд эйфории от поступления в университет уже начал проходить, и в душе Геворга поселилась необъяснимая тоска. Ему словно чего-то не хватало; он смотрел на окружающих людей и испытывал зависть к их легкомыслию, беспечности и простой жажде жить. Помнится, он и сам был таким: не задумывался зачем живёт, стоит ли оно того? Но авария словно передвинула в его голове какой-то рычажок, и мир перевернулся. Теперь Геворг не знал ответов на свои же вопросы, постоянно возникающие в голове. Хотелось винить кого-то в произошедших переменах, свалить всю ответственность на других - но виноватых не было.
Он барахтался в этой жизни, как слепой щенок: не видя берега и не имея сил добраться до него. И с каждым судорожным взмахом лап Геворг чувствовал, что неизбежно приближается к бездне... Он осознавал её присутствие во всём, но не решался сдаться и получить беспредельный покой на дне этой пучины.
Состояние Геворга не осталось незамеченным. Преподаватели вскоре подняли тревогу и обратились в деканат, подозревая, что юноша мог пристраститься к наркотикам - всё-таки новый город, отсутствие родных и полная безнаказанность... Однако комендантская проверка в квартире Геворга ничего не показала. Кроме того Геворг имел отличную успеваемость, и в этом отношении к нему не было никаких претензий, так что администрация университета на некоторое время оставила юношу в покое - одного в пустой квартире.
Начиналась
Перемена в настроении позволила ему немного прийти в себя и даже поправиться. Однако как Геворг ни старался, - наладить отношения со сверстниками ему всё же не удалось. Отчасти из-за его инвалидности, отчасти из-за поведения Геворга: прекрасная успеваемость и замкнутость сделали его высокомерным в глазах других людей, а постоянное самоедство мешало юноше развеять это дурное впечатление. Геворг предпочитал отсиживаться в библиотеке университета, чем пытаться завязать с кем-то дружбу, выставляя себя дураком или претворяясь рубахой-парнем. И всё же, внимание окружающих вовсе не обходило его стороной... Геворг, конечно, замечал иногда на себе недружелюбные взгляды сокурсников, но старался не придавать им значения, ведь он не делал ничего плохого. В университете Геворг всегда вёл себя скромно: здоровался с одногруппниками, стоял в общей очереди в столовую, не пользуясь привилегиями инвалида, - никто не высказывал ему претензий до того злополучного дня.
Всё произошло в библиотеке.
Группа Геворга писала тест на право получить автомат по физике, но вышло так, что сдал его один лишь Геворг, причём на отлично. После занятий он как всегда отправился в библиотеку, намереваясь убить там время до шести вечера.
Библиотекарь - милая и ещё сравнительно молодая женщина - уже давно привыкла к Геворгу. Она знала, что до закрытия он никуда не денется, и нередко оставляла его одного, чтобы попить чаю. Вот и сегодня, доверительно улыбнувшись, смотритель вышла, притворив за собой дверь. Юноша погрузился в чтение, машинально поглаживая тровант у себя под рубашкой, когда снова услышал скрип двери. Юноша не следил за временем и решил, что это вернулась библиотекарь, но внезапно раздавшийся позади него громкий смешок заставил его вздрогнуть:
– Ой, ну вы только посмотрите на этого хорошего мальчика!
Геворг резко обернулся и увидел четверых ребят со своего потока. Они приблизились к нему и теперь язвительно рассматривали Геворга, как какую-то забавную игрушку. Юноша даже не знал их по именам, но, похоже, эти парни имели какие-то претензии к нему, и от дурных предчувствий у Геворга засосало под ложечкой.
– Чего вам?
– Фу как невежливо!- один из парней взмахнул рукой и голова Геворга откинулась от резкой пощёчины.
Ошеломлённый, он не знал что сказать, и просто смотрел на своего обидчика, когда получил вторую пощёчину.
– Скажи спасибо, что ты инвалид, иначе получил бы по полной! Но мы ведь не трогаем слабаков, да ребята?
– Да! Да!- послышалось в ответ.
– Что я вам сделал?- сдавленно прошептал Геворг, утирая бегущую из носа кровь.
– А ничего! Просто меня бесит, что ты такой умник!
Они заржали, подначивая друг друга, как шакалы в стае, и Геворг понял, что он не отделается парой пощёчин. Если бы у него только были ноги... В школе он запросто отшил бы таких мерзавцев! Но подонки знали, что будут безнаказанны перед инвалидом в коляске, и только сильнее распалялись.