Ветувьяр
Шрифт:
Раздался стук в дверь, и Ремора приготовилась к худшему — ведь кого, если не Лукеллеса, могли принести сюда черти? Но когда Селин открыла дверь, на пороге оказался Тейвон. Ремора едва не бросилась в объятия брата — так сильно она сейчас в нем нуждалась.
— Как ты прошел? — Принцесса вскочила со своего места. Она сидела прямо на постели, потому что единственный стул был предоставлен Селин, — Охрана тебя не заметила?
За все время им удалось поговорить наедине всего пару раз — и то, украдкой и урывками, прячась от гвардейцев Лукеллеса.
— Никого не было, — Объяснил
Селин собиралась уступить ему свой стул, но Тейвон устроился на столе, сильно напомнив своего ветувьяра. Девчонка тем временем вернулась на место, приняв отстраненный, задумчивый вид.
— Я долго думал, как поговорить с тобой об этом… — Начал Тейвон, — Если ты не захочешь, мы просто закроем эту тему…
Ремора вопросительно вздернула бровь.
— Лукеллес требовал от меня отречения, — Выдохнул брат, — За жизнь Престона.
Спрашивать, что он ответил, не имело смысла. Престон был мертв.
— Я думаю, он попытается еще раз. И на кону будешь уже ты, — Тейвон пристально посмотрел сестре в глаза.
Тут нечего было даже думать.
— Ты знаешь, что ему ответить, — Сухо улыбнулась Ремора.
— Ты с ума сошла? Я не позволю ему убить тебя.
— Но позволишь забрать Кирацию? — Парировала принцесса, — Я была о тебе лучшего мнения, братец…
Тейвон потупил голову. Временами он до сих пор казался сущим ребенком. По крайней мере сейчас Ремора видела перед собой не короля, а потерянного принца, которым он был двадцать лет назад. Но тогда они нашли выход. И сейчас найдут…
— Чтобы противостоять ему, тебе понадобится вся твоя воля, — Холодно изрекла Ремора, — Но на то и король. Нужно уметь принимать волевые решения.
— И что мне это даст? — Дернулся Тейвон, — Кирация уже у него в руках!
— Только Анкален. Народ считает королем тебя, а не его.
— Ты этого не знаешь, — Покачал головой брат.
— То, что строилось веками, нельзя разрушить за месяц. Кастиллоны — прирожденные короли. Так докажи всем это!
Ремора внезапно замолкла, вспомнив, как говорила нечто подобное Эйдену. И что из этого вышло? Она сделала только хуже.
Может, Тейвон был прав, и им действительно следовало сдаться? Лукеллес отпустит их с миром, и все эти мучения закончатся. Пусть у Кирации будет новый король, если народ этого так хочет!
Но народ этого не хотел. Этого хотели зарвавшиеся мрази вроде Лукеллеса. С ними жизнь простых людей не станет лучше.
Вместе с этим Ремора поняла еще кое-что:
— Он не сдержит свое слово. Даже если ты подпишешь отречение, он убьет всех нас. Потому что живыми мы будем для него опасны.
— И что же ты предлагаешь? — Тейвон казался усталым и отчаявшимся. У Реморы уже начало складываться впечатление, что все мужчины вокруг нее вдруг позабыли о том, что они мужчины, а не плаксивые барышни.
— Сопротивляться. Это все, что мы можем, — Ремора посмотрела в окно, где на горизонте уже появились очертания монастыря, — Еще неизвестно, с чем нам придется столкнуться впереди.
*
Монастырь Двух Лиц был одним из древнейших мест в Кирации. Когда возводили центральный замок, Анкален еще был ничем не примечательной
Тейвон не был на острове лет пятнадцать, и за эти годы здесь не изменилось ничего — даже деревья, казалось, не подросли ни на сантиметр. Единственное, что казалось другим, неправильным — это число монахов на улицах. Их стало гораздо меньше, словно монастырь поразила какая-то страшная хворь, забравшая жизни большинства его обитателей.
Ремора не зря говорила о плохом предчувствии — Тейвон тоже знал, что впереди их не ждет ничего хорошего. Трясясь в одной карете с Лукеллесом, он почти не выглядывал в окошко, исступленно уставившись в одну точку.
Он никогда не чувствовал себя столь неуверенно, казалось, из-под ног ушла твердая почва, и Тейвону предстояло преодолевать дальнейший путь, ступая по воде. А все вокруг только и делали, что смотрели на него, не в силах помочь, пока он не знал даже, что будет в следующую секунду.
Как поступил бы на его месте Джеррет? Кто-кто, а он-то должен знать, как выбираться из безвыходных ситуаций. Вот только спросить об этом теперь некого — Престона казнили, и случилось это по вине Тейвона.
После отказа подписать отречение Лукеллес перестал с ним церемониться. К Тейвону приставили постоянную охрану, набранную из людей, которых он видел впервые — а значит, на их помощь можно было не рассчитывать. Он стал пленником нового короля, но Лукеллес, видимо, решил, что предоставил своему узнику слишком много комфорта, а потому решил дополнить постоянную слежку еще и собственным обществом. Торгаш каждый день приглашал Тейвона на ужин, а сейчас и вовсе изъявил желание ехать с ним в одной карете. Руки Тейвону перед этим предусмотрительно связали, чтобы он не попытался напасть на Его Величество, даже не имея при себе никакого оружия. Это походило на высшую издевку — Лукеллес насмехался над ним, как мог, и сейчас, очевидно, решил продолжить.
— Такая красота вокруг, а ты невесел… Зря!
Тейвон не выдержал.
— Какого черта ты притащил нас сюда!? — Рявкнул он.
Мерзкий свин расплылся в улыбке:
— Как же..? В гости! Вас с сестрицей здесь давно ждут.
— Кто?
— Ох, а этого я не скажу… Скоро сам увидишь.
Хихикнув себе под нос, Лукеллес понял, что на беседу Тейвон совершенно не настроен, а потому решил заткнуться. Они ехали молча до самого подвесного моста, и за это время Тейвон успел перебрать в голове все возможные варианты того, кто мог ждать их с Реморой здесь.
Неужели предателем оказался Геллиус? Теперь, после того, как Эйден у него на глазах казнил Престона, Тейвон мог поверить во что угодно. Он не понимал, за что боги решили наказать его такими испытаниями. Весь мир был против него, и Тейвон ничего не мог с этим поделать — кроме Реморы у него никого не осталось, но и она ничем не могла помочь.
Карета вкатилась во внутренний двор монастыря только с заходом солнца. Едва Тейвон покинул ее, как его со всех сторон окружила стража. Спасибо хоть, что руки развязали! Неужели он и вправду производил впечатление настолько опасного человека?