Вейн
Шрифт:
Рванули за косу, аж голова запрокинулась и позвонки хрустнули.
– Ой! Пустите!
Извозчик с ближайшей пролетки слез и, что-то бормоча под нос, присел возле заднего колеса. Пощупал спицы.
– Не ори, дура! Ничего тебе не сделается! Поговорят, и топай себе.
– Пустите, а то завизжу! Знаю я, как вы с девками разговариваете!
Стиснули ребра. У Хельги потемнело в глазах.
– Не брыкайся, мне твои прелести без надобности. Нашлась красотка. А вопить будешь, скажу, что кошель срезала. Как думаешь, кому поверят? То-то. Пошли.
– Как Дан
В густом воздухе висел сизый дым, оставленный грузовиками. Пустынное шоссе уже дважды взрывалось машинным гулом – колонны шли от границы в Верхнелучевск.
Тут, под деревьями, тропа не успела просохнуть, и кроссовки скользили по грязи. Юрка еле передвигал ноги: он устал и хотел есть. Долгим получился день. Сначала Грин повел на окраину, и там пришлось ждать, настороженно поглядывая по сторонам. Где-то вжикала пила. Ветер шуршал в малиннике. Нервы у Юрки были так напряжены, что он вздрогнул, когда открылась калитка. Вейн ничего не объяснил, потащил дальше. Потом Юрка торчал в проходном дворе на задах кинотеатра, после – в овраге на выходе из города. От воды тянуло прохладой, звенели комары. Солнце уже навалилось на горизонт, когда наконец вернулся Грин. Юрка думал, он скажет: «Ну, завтра пойдем выручать Егора» – но вейн заговорил о другом.
– …в «Колокольчике» оставаться было рискованно. Как только вышел первый караван, пристроил в него беженцев и добрался с ними до «Перекрестка». Там пришлось отлеживаться.
– Че, из-за меня? – противным голосом спросил Юрка.
– В том числе. Стало получше, вернулся сюда.
– Через тот узел, который возле рации?
– Да.
– А Егор? Вы же обещали.
– Интересно, где бы я его искал? Такер притащил записку от Михаила Андреевича: пропал мальчишка. Я туда-сюда, никто не видел, никто не знает. Думаешь, легко было Вцеславу в глаза смотреть? Особенно когда листовку принесли. Фотография Егора с петлей на шее и текст: «Вот так пшелесская власть ценит жизнь своих детей». Я в город. Пытался через Старую крепость, но там полно солдат. Пришлось своим ходом.
Они свернули к интернату. Длинные тени путались под ногами и толпились за деревьями. На знаке «Автобусная остановка» сидела птица. Она бесшумно поднялась, завидев людей.
– Ну и что дальше? – спросил Юрка. – Подполковник собирается сдаваться?
Грин помолчал, прежде чем ответить.
– Под его руководством отряд в полторы сотни человек. Они без дела не сидят.
Юрка выругался по-русски, матом.
– Значит, пускай вешают? Так получается?!
– Постой, – Алекс ухватил за плечо.
Юрка дернулся, но вейн надавил сильнее. Он внимательно смотрел на окна интерната, не давая шагнуть на усыпанную гравием дорожку. Ухнула птица, от ее тоскливого крика мурашки побежали вдоль позвоночника.
– Там кто-то есть, – прошептал Грин.
– Вы уверены?
Дверь была закрыта. Внутри темно. Свежих следов не видно.
– Уверен.
– Если
– Засада.
– На кого? Скорее уж, партизаны.
Грин качнул головой.
– Не должны. Странное дело… Ну-ка, стой здесь.
Гравий хрустнул под ногами вейна. Руки Алекс развел в стороны, показывая, что безоружен. Закат светил ему в лицо, помогая тому, кто укрылся в здании. А если сейчас – очередью?!
Звякнув, на втором этаже открылось окно. Юрка вздрогнул, готовый бежать. Замер Грин. Кто-то стоял в комнате, смутно белела рубаха. Человек высунулся и гаркнул:
– Шэт! Вот уже кого не ждал!
Тьфу ты! Юрка вышел из-за кустов.
– Привет, Дан!
Вейн перегнулся через подоконник. Из ворота выпала и закачалась связка амулетов.
– Ты смотри, живой! Поздравляю, парень. Ну, чего встали? Поднимайтесь, гостями будете.
– Это еще кто у кого.
Нахальный вейн устроился в той же спальне, где ночевали мальчишки. На кровати валялась сумка и арбалет. На столе лежал фонарик, прикрытый курткой, – его отблески и заметил Грин. В комнате вкусно пахло, Юрка сглотнул. Дан сбросил куртку, и высветился дивный натюрморт: тонкие ломтики сала, хлеб, огурцы, холодное мясо, банка шпрот (этикетка надписана на всеобщем). Фляга в кожаной оплетке. Грин открутил крышку, взболтнул содержимое и хмыкнул.
– Откуда ты взялся? – спросил он, наполняя кружку золотисто-коричневой жидкостью.
– Не поверишь, – Дан ревниво следил, чтобы Алекс не пролил ни капли. – Пришел от дальнего узла.
– Надо же. Помнится, ты советовал мне сюда не соваться.
Дан перехватил кружку.
– Рад, что ты не слушаешь умных людей. Вцеслав жив?
– Да.
– Ну, спасибо, пресветлая Иша! – Дан отпил половину и шумно занюхал корочкой.
Юрка соорудил бутерброд – сало на черном хлебе. Вонзил зубы, еле сдерживаясь, чтобы не заурчать от удовольствия.
– Так зачем ты пожаловал? – спросил Грин, пробивая ножом консервную банку. – Я так понимаю, причина была достаточно весомой.
Дан охотно откликнулся:
– Еще бы! Весомей некуда. Очень, ну просто до зарезу, – он чиркнул себя ребром ладони по горлу, – надо вот с этим пацаном перевидеться.
Изумленный Юрка отложил бутерброд.
– Со мной? Еще скажи, спасать явился. Анекдот века.
– Да, извини, не похоже, – поддержал Грин.
Дан повернул фонарик. Луч уперся Юрке в лицо, ослепил на мгновение и опустился ниже.
– Видишь ли, мне жизненно необходима та штучка, которую ты таскаешь на шее.
Юрка моргнул.
– Не понял.
Цепочка запуталась в шнуровке воротника. Дернул посильнее, и жетон блеснул на свету.
– Эта?!
– Нет! – Дан рванулся к нему. – Каменный полумесяц! Я же велел не снимать!
Юрка отпрыгнул, оставляя между собой и взбешенным вейном стол.
– А какого черта я должен был тебя слушаться?
– Ну-ка, потише, оба! – прикрикнул Грин.
– Дерьмо! Да ты знаешь, что я ему отдал!