Вейн
Шрифт:
Грин укоризненно качнул головой, снова повернулся к Дану:
– Насколько я помню, в легенде о Двуликом про каменный полумесяц не упоминается.
– В официальной версии.
– Знаешь другую?
– Просветили. – Улыбка у Дана вышла кривая, дернулся уголок рта. Он наклонил флягу над кружкой, сцеживая последние капли.
– Мы слушаем, – поторопил Грин.
– В общем, начало обычное: нижний мир, в деревне черный мор, по-нашему чума. Все бы сдохли, но явился лекарь с молодой женой-вейной. Шэт их принес откуда-то сверху. Осмотрелись, мужик сгонял бабу за вакциной и начал исцелять. Жена на подхвате:
Юрка мотнул головой. Сделал он это зря – стол закачался и поплыл. Пришлось уцепиться за край, чтобы удержать его на месте.
– Народ темный, про вейнов слыхом не слыхивали. Вот и посчитали молодуху ведьмой. Гляди, мол: то в воздухе растворится, то снова появится. Про лекаря тоже сочинили. Видели, говорят, на кладбище, он там мертвых резал, наверное, женку свою человечиной кормил.
Тошнота волной подкатила к горлу. Юрка нашел на столе корочку и зажевал.
– Лезть с дрекольем на ведьму побоялись, дождались, пока смоется за новой порцией вакцины. Дом, где лекарь спал, обложили соломой и дверь ухватом подперли. Баба вернулась, когда все уже полыхало. Народишко ее увидел, за заборы попрятался. Она в пекло. Радость! Сейчас крыша рухнет, и ведьме конец. Но та выбралась, мужа вытащила, да поздно – угорел. Тут бабу и переклинило. Сорвала с любимого хладного тела амулет, бросила на дорогу, а с ним – Шэт меня подери, если я понимаю как! – отправила всех в узел. Сама, ясное дело, надорвалась. Померла на месте. А народ попер на Середину… Последней шла любознательная девочка, подобрала она с земли камешек на веревочке.
– Полумесяц, – уточнил Грин.
– Он самый. Потом, значит, раскол, одни прокляли спасителей до седьмого колена, другие грехи замаливать кинулись. А девочка открыла у себя целительский дар. Пошепчет, из ковшичка побрызгает, и готово. Как храм построили да истукана каменного поставили, вовсе потекла целебная водичка из рук Двуликого. Девчонка, не будь дура, про амулет помалкивала, все-таки ведьмина вещица, хоть и переиначили ее к тому времени во святые. Откуда старейшины дознались, не в курсе, но они тоже зря трепать языками не стали. И пошло-поехало… Причем замечено было: как свары кругом, как тянет кого снова в домишке заживо спалить, так никакая молитва не действует и вместо целебной воды – обычная. А если пацана с ним повесят, то йоры могут в храме общественные бани открывать, толку с источника больше будет.
– Ты!.. – взвился Юрка. – Егора там!..
– А чего – я? Я его в комендатуру отправил, что ли?
– Спокойно, – Грин дернул Юрку за рукав, усаживая. Спросил у Дана: – С полумесяцем понятно, но ты-то как впутался?
– Обычное дело – бабы виноваты. Жрицы, повелось, рожают девочек, а у предпоследней, Йлелы, первым вылупился мальчик. Ну, она через несколько лет ошибку исправила, однако мальца обратно уже не запихнешь. Теперь прикиньте, что будет, если вместо жрицы окажется жрец. А не потянет ли его Воинским Советом покомандовать? А не подастся ли он потом в Старейшины?
– Подомнет всю власть, – сказал Грин.
– Вот именно. При этаком раскладе сидел бы парень на попе ровно, так нет, как жрица померла, потребовал цацку себе. Ему, ясное дело, отказали. Тогда он попытался
– Самокритично, – заметил Грин.
– Шэт! Ну сам посуди: приходят и предлагают сделать такое!.. Подначили, конечно. Я и купился.
Голова стала тяжелой, Юрка подпер ее рукой. Слушал он Дана рассеянно. Окна давно отливали черным, закончился еще один день, отпущенный Егору.
– У жрицы связь, навроде маячка. По сути она не вейна, но за даром пойдет хоть на Шэтовы кулички. Вот только связь эта – слабеет. Потому и вынюхать не смогла, когда я на сопляка амулет перевесил. А уж как ареры с Эриком столковались… – Дан развел руками. – У братца ее те же способности, но раньше ему сестричка экранировала. Теперь-то он издалека камушек чует.
Стол качался под локтем, голова так и норовила упасть, но Юрка все-таки сообразил:
– Ага, ясно, как они нас вычислили.
– Умный мальчик, – похвалил Дан. – Только нетрезвый.
– А кто спаивал? – ворчливо спросил Грин.
Дан огрызнулся:
– Сам старался. Я ему насильно в глотку не вливал.
– Ну ладно, оба хороши. Так что, полагаешь, нужно ждать гостей?
– Вряд ли, их со следа сбили – в верхнем мире засаду поставили. Заодно нам с Игорем чуть не влетело.
Юрка тоненько хихикнул.
– Чего ржешь? – окрысился Дан.
– Теперь ты тоже будешь спасать Егора.
– Заткнись, пока не врезал!
– Брэк! – остановил их Грин. – Давайте на боковую. Завтра рано вставать.
Глава 26
Не доходя двух кварталов до комендатуры, Юрка свернул в переулок и остановился возле приземистого здания. Выглядел дом неприветливо – половина окон заколочена, остальные задернуты тряпками. За щелястым забором просматривался двор, засыпанный опилками и шлаком. Трепало ветром развешанные на веревках детские шортики и маечки.
Юрка вложил в рот пальцы и громко свистнул. Порскнули с кустов воробьи. То ли показалось, то ли качнулась на окне занавеска.
Подождал – никого.
– Черт, опоздали.
А все Дан! Приспичило ему с утра пораньше смотаться к узлу – ориентиры взять. Сам-то теперь дрыхнет в интернате, не пошел в город: чего зря рисковать?
– Еще девяти нет, – сказал Грин, посмотрев на часы.
Юрка примерился свистнуть еще раз, но стукнула дверь. Талка перебежала двор и выскочила на улицу. Одна коса колотила ее по плечу, с другой стороны вились в беспорядке рыжие пряди.
– Не стойте здесь! – Девочка потянула в заросли акации. Тревожный взгляд метался с одного лица на другое.
Юрка замялся, не зная, можно ли представлять вейна. Грин решил за него:
– Алекс.
– Талина.
– Расскажи ему все, что знаешь, – попросил Юрка. – Он… от подполковника.
Талка говорила долго. Даты, географические названия, марки вооружения и техники – удивительно, сколько всего она запомнила.
– Ты сильно рискуешь, – обеспокоился Грин.
Девочка отвела от лица волосы. Ответила спокойно, как о давно решенном: