Везучий, подонок!..
Шрифт:
– Брехня! Звонил час назад, срочно съездить и получить. Уехать на неделю нельзя, сплошной ноктюрн!
– Мой повелитель, что есть ноктюрн? В вашей транскрипции.
– Внесу предельную ясность… меняем ноктюрн на бордель. Чтобы к обеду выписки были! Оставлю без сладкого.
– Не губи, повелитель!
– Тогда без хмельного!
Субботин вернулся к столу, осаждаемый противоречивыми чувствами. И кофе вновь убёг, невежливо фыркнув. Субботин шёпотом пожелал ему лучшего будущего. Дела застопорились. Ещё бы капельку подремать. А впрочем… проклиная любые дистанции, он вновь вернулся в коридор и поднял
– Миха, привет. Это я. Не успеваю соскучиться, дело есть. Пробей по базам Рогачёва Геннадия… э-э, отчество уточню. Двадцать семь лет. Чему-то учился в Дортмуте… быстрей отыщешь? Ну, я в тебя верю. Рогачёва берём стажёром по просьбе старого друга. Насколько старого? Откопал меня из могилы, напряг по полной. Нет, данных на мой счёт у него не имеется. Компромат… по компромату чуть позже.
– Ты виделся с Рогачёвым? – спросил живой, с хрипотцой баритон.
– Я слышался с его дядей. И тётей. Но тётя в далёком прошлом.
– И что, тебе решили его подкинуть? – не унимался собеседник.
– А я знаю? Спасибо, грудью кормить не просят. Хорош базлать, акадэмик охранного бизнеса. Мне справка нужна к обеду. Когда обед? Считай, что я уже приступил. Как там Ваха, оклемался после «кавказского гостеприимства»? Гарем постоянно мне что-то лепечет, ногтём по груди скребёт. Но я так празднично пить не умею. Любой банкет – это тяжкий труд!
– Не пей! Кто будет настаивать?
– Это верно. Настаивают нынче на перепонках грецких орехов. Жду справку в развёрнутом виде. Курсив излишен! Печать не трэба.
– Сам дурак! – весело огрызнулся Миха.
Но собеседник уже исчез. Забыв про утренний кофе, Субботин снова нырнул в кровать. Но Миха этим обстоятельством нисколько не огорчился. Он подмигнул самому себе в огромное зеркало, забытое в офисе предшественником, ателье модной одежды, и набрал телефонный номер:
– Добрый день, это я. Первый этап «Инвайта» только что стартовал. У Доходяги слямзили ключи. Всё обыскали, сейф так и не обнаружили. Ну, как-как… отлично замаскирован. Доцент сообщает, что Прыщ заступил на должность. Какая должность? Чуть ниже уборщицы, но это детали. Что? Дьявол в деталях? Настучим по рогам и дьяволу, не волнуйтесь. Разве что Эскулап успеет что-то пронюхать…
– А это ваша забота! Усильте охрану. Нагнетайте тревогу! «Инвайт» не просто замысел, он должен сработать молниеносно! – откликнулся властный голос. – Нам нужен свежий барабан. Эскулапа срочно выводим за скобки, много воли набрал.
– Скользкий, гад, ухватиться не за что, – скорбно поведал Миха.
– Спровоцируйте вылазку, только тихо. Доходягу надо запутать и вынудить к действию. Не мытьём, так катаньем.
– Но мы же, типа, охрана…
– Вы, типа, забыли, чем кормитесь? Охранная лицензия ручки жжёт?! Привязали верёвочку, теперь дёрните за неё. Мораль сей басни такова: либо Эскулап Доходягу завалит, либо Доходяга Эскулапа заложит. В обоих случаях будьте рядом. Ситуация «цугцванг», если в шахматы балуетесь.
– Не балуюсь я, играю. Надо подумать.
– Действуйте по обстановке. Докладывать ежесуточно!
– До связи. Вас понял.
Вернёмся к Субботину. Из дальней комнаты на цыпочках прокрался Михеев, прислушался к ровному храпу. Набрал телефон агентства:
– Мариночка? Добрый день. Субботин громко безмолвствует, я проверял. Ну, как проходят дни вашей жизни? По-прежнему хмуро? Я приглашу тебя
– Михеев, ну какой из тебя мужик?! Три дня в работе, сутки в беспамятстве, – смеялась бессердечная газель.
Оставим их. Дела влюблённых беспредметны.
Глава 3-я. Две разновидности коммуналок.
Среда, 23 марта 2008 г., 11.10 утра
Пока спит главный герой, пройдёмся по коридору. В громадной питерской коммуналке, как пишут классики, воцарилась гнетущая тишина. Воспользуемся данным обстоятельством, чтобы расставить точки над «ю».
Субботин пришёл в недвижимость прямиком из науки. Опустим эпопею жизненного промежутка, она здесь мало что даст. Когда-то двое младших научных сотрудников, Субботин и Крынкин (Дасик-Юрасик, если его забыли), рука об руку шествовали по тернистой стезе исканий. Проще говоря, отвлекались от экспериментов, только чтобы пива попить.
Идея была проста. Будучи студентом, Субботин обожал теорию затухающих колебаний, она напоминала ему о блюзе. Однажды ему пришло в голову, что было бы неплохо для всех – дороги, машин, страны – если бы автотрассы не надо было чинить. Сплошные откаты, распилы и казнокрадство. Что, если закатать в асфальт кучу мелких резиновых шариков? Они не замёрзнут, есть резины морозоустойчивые. Их не раздавят колёсами, они ведь прочные и упругие. В большом количестве такие шарики дадут эффект амортизации, смазки, будут гасить вибрацию полотна и его растрескивание. Такому покрытию погодные прыжки тоже ведь нипочём? Короче, надо проверить. Но инициативу быстро прикрыли, формула «дорожной резины» была непростой и быстрым решениям не поддавалась. Компоненты асфальта и каучука вести себя по-соседски отнюдь не планировали. Мороз и воду смесь не держала, асфальт растрескивался мгновенно. В экспериментах последовала длинная пауза, затем пришла перестройка, афера Субботина, предательство Крынкина и окончательный разрыв отношений.
Доносились слухи, что в Забугорье полным ходом ведутся поиски в этом же направлении. Проклятый Пиндостан придумал красить асфальт специальным составом, чтобы оный не трескался. Тягучая смесь кварцевого песка, силиконов (родственных субботинским каучукам), а также краска, битум и прочая ботва призвана была, по мнению авторов публикаций, защитить дорожное покрытие от трещин, заморозков и потеплений, ураганов и градов, от солнечных лучей, паров и капель бензина и масла. Рецепт обещал хранить полотно, как дитя в колыбели. Обработка смесью, помимо главной своей задачи – защиты – ускоряла таяние снега и льда, способствовала отводу талых вод в ливневую канализацию.
«Конечно, за Лужей теперь мой патент не купят, – размышлял Субботин, вертясь в кровати, как уж. – Продать голимую идею не только жаль, но и очень дёшево. Так что же в папке? Вот реприманд неожиданный!». В отличие от Крынкина-Дасика, доцента ВНИИ Каучука, Вильям Субботин многие годы тому назад трудился в Академии наук, в подразделении, где занимались сложными методами фундаментального исследования микропримесей, и подобраться к теме даже не пробовал. Ни тебе доступа к полигону, ни входа в лабораторию. Статейку не тиснуть, прежде чем идею не застолбишь. А денег где взять на заявку?!