Вид на небо
Шрифт:
а звук обронить на пространствах взгляда —
кричать лунатику на стене саманной,
снизу кричать на кровлю – себе – смех
собой пробужденного уходит концами в смерть.
Ломая печати – они, в общем, ставились не для того
хотя поручиться нельзя – мы
тогда речь покажется спасительной: «не может быть»,
одинаково нелепое на человечьем и ящеричьем языке, отведет глаза
на мир, покинутый было: долина, трава, осиные
гнезда – и чертово семя, не жалующее вымолившего
отсрочку у смерти, не зная, смерть ли она. Продолжим взгляд, дабы
вернуться, как воин возвращается в свой удел:
со щитом или на щите.
Посланная как взгляд, прибегни к памяти
как к ней прибегает взгляд, составляющий мир
из знакомых примет мира.
Но будучи ящерицей, обратись к долгой памяти, следившей взлет
сокола с перчатки ловчего, бег добычи его, добычу в когтях, миртовую
ветку в клюве – и несравненное умение падать
камнем, добытое жизнью, где ангелам не заповедано о нас, а умирать
легче, исполнив волю складываемого крыла. Вернись ко мне,
прибегнув к памяти камня.
…пришедшая из скитаний за урочищем взгляда говорит с сестрой
как с душой говорит взгляд, посланный ею —
играем в жмурки, тебе водить – тогда равновесны
память, ставшая почти верой: открыть глаза, и будет все то же – земля,
холмы, время суток – и страх, ставший почти что памятью:
если открыть глаза, тени надышатся светом, войдут в плоть и кровь
что же – оттуда следить как ящерка двойнику у цветка
выбалтывает наши сны?
Реальность
Сошьем ей веки.
Попросим прощения и помощи, попросим ее
передать нам рассказ сестры, как если бы были и мы родные
а разве не так: что я без вас, что вы без меня, что мы
без чертова семени – семью семижды посланная вдовой на костры
что жизнь наша, не игравшая последней из блесток майи,
истощившая в этом времени мед и яд
времени… Я и моя охота – мы отводим день за холмы.
Паста даст направление, корень – ясность,
сердце коби – ящерицы.
Выслушав вопрос и выбрав дорогу богу известно как —
по кивку смерти за левым плечом, властью ли чертова семени
(всякая власть водит своими путями
и к услугам идущего) – или же как иначе,
ящерица уходит. Последнюю возможность изменить
не игру уже, но игре, проследим в направлении ее побега:
направление нашей удачи – легкий исход; путами,
тяжестью, смертью обернется обратное. Отойти
позволено, но это отказ от пути.
Ящерицы, моя охота
наводят на след и следуют им до границ мира
и за мираж,
возвращаясь с обратной его стороны, где явь, и уход
понимаем как должно —
как вероломство.
Сами они уходят разве на херувимские брашна,
грешно
прежде времени поднести им сок лотоса,
он растет на всех тропах
и сам предлагает себя.
Если левая ящерка заплутает на теневой стороне, и ни запах
Конец ознакомительного фрагмента.