Вид на небо
Шрифт:
тело по кромке ночи сведя на тень, тьма осенит
плоть, тем разрешая ее от пут.
Во столько оценим путь.
Утром долина совершает обратные переходы к состоянию дня,
которые мы пропустим, вернувшись к полудню.
Затмение в глазах от всепроникающего света
отнесем ко времени его небытия, пусть
придется вспомнить полуденные страхи и плутни
полуденных бесов, коим отсутствие тени развязывает руки, сняв
границы меж светом
храня равновесие с перевертышем полуночи —
днем, по счастью, короче
время смещения тени по грани света на плоть.
Солнце выводит тень на свет, склонясь к закату
и пока склонность его не перешла границ горизонта
со вчерашним исходом ветра сверим
направление поисков пограничного цветка,
и между ним и первым, которым все началось,
выбрав третий, выйдем из долины на зов
реки – не прежде, однако
чем поговорим с ящерками у чертовой лилии – у своего цветка.
Теперь подумаем о составлении смеси
сухих и свежих семян чертовой лилии, истолченных в порошок
с клейким соком стебля; как обычно, вода и огонь
довершают приготовление мази. Оставив котелок у огня
займемся настоем корня: зальем его на вершок
водой, настоянной на цветах долины, на этот раз вместо
огня предоставим солнцу, держащему путь за горб
холма выманить верхние соки корня
в воду – к исходу дня
загустевшее варево оставив на милость сумеречных планет
и взвесь корня – с переменой воды – ночному воздуху,
поговорим о превратностях погоды.
Разговор не затянется, ибо предпочтения чертова лотоса просты
и согласны с сутью оставшихся дел. По первому вздоху
неба, сходящего на звук и цвет из черно-белых немот,
расчисляема степень склонности чертовой лилии и дальнейшие ходы
игры (черные начинают и выигрывают;
на время; расписка кровью).
Чертова лилия
изъявляет свое благоволение ясным утром
когда трон
лилии долин невесомого воздуха осиян
лучами славы.
солнце предчувствует полдень
и – свет побеждает тьму, как сказали бы богословы
и сладко
обманулись бы тщательностью, с которой исполнены
арки тверди,
купола ее
и колокола. Следуя им, как «голубица, гряди»
затвердим
отражения в звуках голубой небылицы – плащ
– перевертыш
галопирующей звезды.
Ясным утром, когда на версты и версты
пейзаж – холмы да кусты,
трава и взгляд
земли под ногами
дела начнем,
удостоверившись в благосклонности чертова цветка.
Ненастье же скажет,
что связь наша с этой землей непрочна, и что дождливым днем
ящериц ловить несподручно.
Впрочем, и это еще не повод для выхода из игры.
Смерть твоя улыбнется тебе, махнет рукой, белый цветок в волосах
– романсеро – склонилась к реке
лицо ее в зеркале вод, по глади реки, как знакомо
лицо ее… в зеркале, говорите вы, в нарциссовых зеркалах.
В россыпях золотых волос лотос скрыть
прирученный водой реки, как казалось – а с кем
не бывало, мне до сих пор все кажется – смерть —
река, в которую смотрится смерть, и отражается – смерть.
Но я не верю в завтрашнюю дурную погоду
оттого хотя бы, что законы игры предполагают развитие действия,
даже если игра – в кошки-мышки
и пожалуй, рано еще показывать кошачью прыть
пока я не почуяла воли, а воля ее не пустила яд
мне в кровь – да, но осени ждут по году,
не пропадать же году, и мне не собирать корешки
валерианы, скажем, для успокоения сердца —
и все оттого что яд в крови
меняет ее состав на травные соки лотоса – назови
это иначе – смертью – что не изменит дела
Ничто не изменит дела. Чертова лилия, предлагая власть,
избавляет себя от не удержавших ее, а мы
позволим себе роскошь отойти ко сну, слез не лия
о выбравших путь, забредших, куда колея завела,
куда стрела залетела —
к чертову семени, к ящерицам, по-над топями тьмы,
надписи с камня на распутьи не смыть, и пусть
будет, как есть, а есть – один путь, ее путь.
Жаркий день начинается цветом, пробившимся меж ресниц
с настойчивостью доброго вестника; цвет бел,
расщепленный на брызги радуги
кончиками ресниц, дрожащий огнями святого Эльма – вникать
в детали, однако, не время. Мимоходом заметим – дело
не терпит, и оно щекотливое – ловля ящериц,
а попробуй-ка взять их в руки!
заметим: чувство родства обоюдоостро,
им предвидимо и насылаемо вёдро.
Вообще, ящериц поймать невозможно,
разве что в сердце долины, у цветка чертова лотоса
из тех, с которыми говорили мы
из тех, что придут к полудню на материнские глины
здешней земли, поднявшей цветок, бессменные камни вокруг и сам