Видели ночь

Николаос

Я знал лейтенанта Хаузер, когда она еще была сержантом. Мы жили по соседству, учились в одной школе, да и после мне случалось наблюдать за ее карьерой полицейского. Лет ей было где-то двадцать девять-тридцать, с косметикой - двадцать пять, но где ее взять-то? Средняя внешность, узкое лицо, маленькие глазки, хотя очень красивого цвета. Никогда не представлял, что такой бархатистый бразильский оттенок можно сознательно изуродовать взглядом суки бультерьера. Хаузер ненавидела нежить на уровне маниакального психоза, она отличалась абсолютным и странным бесстрашием, и ей было самое

место в слэйерском отряде. Удивительно, что она все-таки выбрала полицию.

Пожалуй, все шло бы неплохо, если бы не проведение одной операции, когда помимо монстров сгоряча ухлопали человек двадцать мирного населения. Ради одного убитого вампира Хаузер действительно была способна рискнуть жизнью, и не только своей. Поэтому ее повысили и потихоньку перевели в какое-то тихое место. Сюда, выходит.

Отчего такое злобствование? Часто у слэйеров это личное. Но если вы ожидаете душещипательную историю в духе Джека Кроу из карпентеровских “Вампиров”, про горячо любимого мужа и троих близнецов, растерзанных кровожадными монстрами, то отдыхайте. У Хаузер никогда не было ни того, ни другого. Просто она от природы была стервой. И еще имела очень женственное имя - Лорейн, которое ей невероятно не шло.

В отделении было тихо и скучно. Просто неправдоподобно.

– Привет, сержант.

– Лей-те-нант!

– Прошу прощения, лейтенант Хаузер. Вы прекрасны, как всегда.

– А ты что-то бледноват, золотко. Пьянки-гулянки?

Хаузер повидала на своем веку немало нежити, но по моему поводу у нее, кажется, просто не возникло сомнений. Это как живешь всю жизнь с младшей сестрой - маленькой девочкой, пока вдруг малышка не сообщает, что выходит замуж. И ты смотришь на шее другими глазами и видишь, что ей уже двадцать… Да. Похмелье. Что-то около того.

А вот сама она не изменилась ни капли. Тот же растрепанный хвост и злобные глазенки гоблина. Интересно, я всегда так к ней относился, или теперь, когда становлюсь вампиром, начал язвить?

– В каком-то смысле, Лори.

Мы обнялись, как старые подружки. За чашкой казенного кофе я узнал, что Хаузер позвонила моя мамочка и попросила присмотреть.

Чуть-чуть опоздала, самую малость.

В принципе, я догадывался, обо всем, что услышал от нее. Фактически Хаузер оказалась без работы - стараниями мэра Диллона и Перл. Конечно, об этом она не подозревала и поэтому бесилась. Что тут скажешь, если в Чикаго за голову вампира даже не было вознаграждения… В старом добром Большом Яблоке по моей памяти платили штуку, а то и полторы. Но власти недооценили Хаузер - она может и чокнутая, но далеко не дура. Абсолютно добровольно наш супермэр дал прибежище бомбе замедленного действия. В последнее время Хаузер явно разрабатывала какой-то план, и боюсь, что он будет стоить ей жизни. Но вместе с собой она заберет в ад солидное количество чикагской нежити, а для нее это не такой уж и плохой исход.

Я уже собирался уходить, когда что-то на столе привлекло мое внимание. Я осторожно отодвинул папку. На меня смотрела компьютерная распечатка портрета Аргенти.

– Нравится?
– спросила Хаузер.

– Кто это?

Мне теперь здорово удавалась непринужденность.

–

Якшается с вампирами. Однажды крошку взяли за хранение наркоты, и я отпустила ее, заключив сделку. У меня таких много.

– Какая же ты умница.

Она расцвела. Все-таки глубоко под полицейской формой Хаузер женщина.

– Теперь она одна из тех, кто следит для меня за кое-кем. И если эти Кое-Кто прольют хоть каплю крови, никто меня не остановит. Ни наш полоумный мэр, ни все вампиры города. Никто.

Я ей верил. О Боже, я знал, что в этой истории кто-то должен пострадать, но не думал, что Аргенти. На секунду во мне заговорили остатки человеческого, и сразу же заткнулись. Я не мог остаться один. И не мог забыть R.I.Р. Я, именно я увезу ее отсюда, подальше от Перл. От Данте. От Хаузер. От Чикаго. Ото всех. Пусть даже Аргенти заплатит за это головой.

*

You think that I can never laugh again?

You’ll see!

M.

Конечно, я рассказал Джоули про все - начиная с моего визита к R.I.Р. и заканчивая лейтенантом Хаузер. У меня была мысль сначала сказать Ноа, но я ее отмел. Вряд ли бы меня устроило его решение насчет Аргенти.

Он выслушал меня относительно спокойно. Потом просто встал и отправился на первый этаж. Будь я до сих пор человеком, меня еще можно было бы обмануть, но теперь я чувствовал все, что он не считал нужным скрывать. Мне было жаль бедняжку, по-настоящему жаль, но я не видел иного выхода.

Вернулся Джоули часа через два. Я нашел его сидящим перед зеркалом, и выглядел он абсолютно спокойным.

– Мы с Аргенти поняли друг друга, - сказал он, не оборачиваясь и глядя на мое отражение.
– К тому же она не прошла бы Тест.

Это прозвучало просто страшно. Довольно скованно я взял со столика расческу и несколько раз провел по его волосам. Они сразу распрямились и заблестели.

– Разве тебе не интересно, что я с ней сделал?

– Мне интересно, что ты сделал со мной, Джоули.

Он снова посмотрел на меня, на этот раз не в зеркало - оглянувшись. Потом еще раз. Такое впечатление, будто увидел впервые мою посветлевшую кожу и глаза, как у лемура лори. Нет, мне не нужно было ничего вроде “ну прости, дорогой, теперь ты будешь жить вечно” - да от Джоули вряд ли и дождешься извинений. Теперь нужно было только, чтобы не сорвалась с крючка мысль, которую я пытался навязать. То, что он сделал со мной - преступление в этом городе. Мне здесь не место. Я могу стоить ему жизни. Ему и Ноа. Думай, Джоули!

– Тебе понравилась R.I.Р.?
– спросил он.

Благослови Боже.

– Да. Очень.
– Это была правда.

– Кажется, ты тоже ей понравился… Сейчас ведь ты нуждаешься в партнере как никто, Финикс. О тебе нужно кому-нибудь заботиться.

– А я смогу позаботиться о ней?

Джоули пожал плечами. Это у него очень мило получилось.

– Ты не можешь оставаться один, когда твоя жизнь так меняется - вот в чем я уверен, - сказал он, глядя на мое отражение.

– А ты прав, как всегда.