Видели ночь
Шрифт:
Ноги меня не держали, к горлу подступала тошнота. Я оперся о стену, обнимая себя руками. Мне было так страшно, как никогда в жизни: я менялся, и ничего не мог сделать. Нестерпимо хотелось плакать, может, я и позволил бы себе такую слабость, но тут наверху хлопнула дверь, и я заставил себя встать. Зачем оплакивать то, что не можешь изменить? Теперь можно только попытаться обратить ситуацию в свою пользу.
Выйдя на лестницу, я столкнулся с Ноа. У него был такой серьезный вид,
– Не бойся, - сказал он хмуро, - я последний, кого тебе нужно бояться.
В этом я уверен не был.
Он взглянул на мою пропитанную кровью повязку и начал подниматься. Я выдержал солидное расстояние и очень медленно побрел следом.
Голос Ноа слышался из одной из комнат на четвертом.
– Я встретил ее случайно. Она меня и не видела. Но если видел я, может увидеть и кто-нибудь еще - ее не очень-то занимает убирать за собой.
Может, у них был конфиденциальный разговор, но меня никто не выгнал. Они, казалось, вообще меня не заметили. В атмосфере чувствовалось дикое напряжение, почти осязаемое - такое обычно бывает перед бурей. Когда кожу покалывают электрические разряды, а воздух чист и тяжел, как хрусталь.
Джоули не сводил с Ноа глаз. У него было такое лицо, словно он сейчас или упадет в обморок, или начнет кричать.
– Когда ты собирался мне сказать?
– сказал он напряженно.
– Что?
– Что Перл приказала ее убить.
Даже я понимал, что сейчас у него будет истерика. Это было более чем явно. Он медленно шаг за шагом отступал к окну. Джоули был таким ловким, что мог бы пройти через комнату, уставленную мышеловками, с закрытыми глазами, но сейчас цеплялся за все, что стояло на пути.
– Успокойся, пожалуйста, - заговорил Ноа тихо, будто боялся что-то спровоцировать неосторожным словом.
– Ничего она не приказала. Я еще и не видел Перл. Я зашел только чтобы сказать тебе это, потому что ты отключаешь телефон. Теперь мы оба знаем, кто наш таинственный убийца, но клянусь, Перл узнает об этом не от меня.
Джоули стоял у окна, прижимая к подбородку стиснутые кулаки. Затем он открыл ставни, решетку, раму и выглянул наружу.
– Ноа, - его голос явственно дрожал, - ее не должны убить. Я прошу тебя. Я умоляю.
– Джоули, ты меня не слушаешь! Это не от меня зависит!
– Впервые я слышал, как Ноа повышает голос. Джоули все больше съеживался под его давлением.
– Если я ослушаюсь приказа Перл, то она в любом случае умрет. Только мы последуем за ней. Если ее прикажут убить кому-то другому, а я помешаю, мы тоже погибнем. Извини, но я выбираю нас. Ты же знаешь, как твою подругу прозвали в Европе. R.I.Р.! Я не вправе никого осуждать, но она выбрала не тот город, чтобы расслабляться!
– Не кричи… НЕ КРИЧИ!!!
Голос Джоули почти срывался на визг.
–
– Ноа, ты помнишь своих родных?..
– Что?.. Господи, да при чем тут это?
Джоули стал на подоконник. Он уже не слушал.
– Ты можешь что-нибудь придумать… Просто не хочешь…
Я никогда не слышал, чтобы так вибрировал голос. От него дрожали стекла на окнах и картинах. Ноа молчал, не зная, что сказать. Тогда Джоули выглянул в ночь и… вышел.
– Куда он?..
– только и смог я выдавить.
Ноа присел на диван, сцепив руки в замок и опустив на них голову. Я просто кожей чувствовал, как он думает.
– Проветриться…
Я не удержался и посмотрел. Джоули шел по трехсантиметровому карнизу так, будто прогуливался по проспекту. Еще секунда - и он исчез за углом дома.
– Его всегда тянет куда-то вверх, когда на него… давят. Когда нервничает. Он все небоскребы в городе облазил, как Кинг-Конг. Включая самый высокий.
– Там же четыреста метров… - почти прошептал я.
– Четыреста сорок два…
Казалось, он говорил вообще не со мной.
Я отправился в “серую” комнату. Мне не было понятно происходящее, личные проблемы беспокоили меня гораздо сильнее, но это был шанс отвлечься. Вот и раскол в благородном семействе. Чем бы это ни закончилось, а мне нужно подумать о себе.
Не знаю, сколько времени прошло, когда за моей спиной вдруг хлопнула рама, и кто-то мягко спрыгнул на пол.
Я не обернулся. Просто спросил:
– Как ты?
– Если я просто скажу “плохо”, ты представишь масштабы?
У него все еще был этот голос, который пугал меня до смерти. Видеть его лицо я хотел еще меньше.
– Чем я могу помочь?
– Сейчас, боюсь, только Аргенти может мне помочь…
– От ее дрянной крови тебе станет еще хуже. Вот, что я думаю.
Он замолчал, словно мои слова доходили с трудом. Потом сказал почти растерянно:
– Но мне не хочется больше выходить.
– Не хочешь - не выходи.
Я отодрал с шеи пластырь. Чувство, руководящее мной, было сугубо прагматичным, но лучше уж какой-то план, чем никакого.
Джоули подошел почти вплотную и надавил на мои плечи, заставляя сесть на пол. Я подчинился. Его пальцы пробежали по моей шее - холодные. Потом он легко поцеловал меня в рану, как бы пробуя. Приятно, но на этом приятности заканчивались.
– Повернись, Финикс, - шепнул он. Голос не изменился, хотя злость из него пропала. Или это было что-то другое?
– Если ты не будешь смотреть на меня, может быть больно.