Видессос осажден
Шрифт:
Казалось, никто не сказал ничего плохого о Фосии. Люди, которым не нравился ее отец, думали, что она была достаточно милой. Люди, которым нравился ее отец - а таких было немного, - думали, что она была ... достаточно милой.
Все согласились, что ее мать слишком много болтала. "Если это ужасный грех, лед Скотоса будет еще более переполнен, чем утверждают самые мрачные священники", - сказала Лисия.
"Достаточно верно", - сказал Маниакес. "Э-э, верно". Его жена посмеялась над ним за редактирование его собственных замечаний.
Как
На его рассмотрение поступило достаточно новых дел, обвинений и исков, чтобы заставить его передать некоторые из них Регориосу. Его двоюродный брат, вместо того чтобы, как обычно, протестовать против выполнения чего-либо, напоминающего работу, согласился на задание с готовностью, которую Маниакес счел удивительной. Немного подумав, это уже было не так удивительно. Когда Региос прокладывал себе путь через хитросплетения дела, затрагивающего тонкости как видессианского, так и макуранского права, он не думал о Фосии.
Его решения тоже были хороши: столь же продуманны, как и те, что принимал Маниакес. День шел за днем, Автократор становился все более и более доволен Севастосом. Регориос был хорошим вторым человеком в Империи, даже когда ворчал по поводу необходимости выполнять свою работу. Теперь, когда он делал это без ворчания, он был таким прекрасным вторым человеком, какого только можно было пожелать.
День за днем он также становился все более уверенным в своих решениях и все больше принимал их самостоятельно, не советуясь с Маниакесом до свершившегося факта. Таким образом, он поразил автократора, когда тот пришел однажды днем и сказал: "Ваше величество, до моего сведения дошло дело, которым, я думаю, вам следует заняться вместо меня".
"С этим придется немного подождать", - сказал Маниакес. "Я сам сейчас в разгаре спора". Он кивнул на просителя, стоящего перед ним. "Как только я закончу, я разберусь со всем, что тебя озадачивает. Однако ты должен знать, что, я думаю, ты готов это исправить, чем бы это ни оказалось".
"Ваше величество, было бы лучше, если бы это было в ваших руках", - сказал Гориос с непривычной твердостью. Маниакес пожал плечами и развел руки ладонями вверх в знак озадаченного согласия.
Расправившись с просителем - и раздражив его отказом в выдаче земли, которая принадлежала монастырю, пока макуранцы не сравняли ее с землей и не перебили большинство монахов, - Маниакес отправил секретаря к Региосу, чтобы сообщить ему, что он может перенести свое необычное дело, каким бы оно ни было, в комнату, которую использовал Автократор.
Как только Севастос и человек, который был до него, вошли в комнату, Маниакес понял. Бройос подошел к креслу с высокой спинкой, которое Маниакес использовал в качестве трона, и пал ниц перед своим повелителем. "Встань", - сказал Автократор, в то же время послав своему кузену извиняющийся взгляд.
"Нет, ваше величество", - сказал Бройос. "Я не представляю себе еще одну неделю с больным фундаментом, все равно большое вам спасибо".
"Хорошо", - сказал Маниакес. "Тогда что я могу для тебя сделать?"
"Ваше величество, прошу прощения, если сильно оскорбил вас, но я слышал от многих людей, что вы заставили мужчин и женщин задавать вопросы обо мне и моей семье", - сказал Бройос. "Ты можешь говорить обо мне все, что тебе заблагорассудится, император; Фос знает, что у тебя есть на это право. Но если ты собираешься сказать, что я замышляю измену, то это не так, и это все, что в этом есть. Все мужчины и женщины, которых ты послал, не найдут этого, когда его там не будет. Помните, ваше величество, Ветраниос - тот, кто обратил внимание на этот предмет Тикаса, а не я ".
Маниакес повернулся к Региосу. "Что ж, мой кузен, в конце концов, ты был прав: не тебе судить об этом". Он снова обратил свое внимание на Бройоса. "Я не пытался разузнать о тебе, потому что считаю тебя предателем. Я пытаюсь убедиться, что ты им не являешься".
"Я не понимаю, ваше величество", - сказал Бройос.
Вздохнув, Маниакес обнаружил, что объясняет то, о чем он предпочел бы еще немного умолчать. "Мой кузен, его высочество Севастос Региос, ... проявил интерес к вашей дочери, Фосии. Мне нужно знать, есть ли в вашей семье какие-либо скандалы, которые помешали бы ее объединению с моей ".
Бройос пошатнулся на ногах. На мгновение Маниакес испугался, что упадет в обморок. Торговец пару раз кашлянул, затем нашел слова: "Ваше величество. Я прошу у вас прощения по-другому. Я знаю, что его Высочество видел мою дочь, но...
– Его голос дрогнул, как у юноши, у которого начала прорастать борода. То, о чем он, вероятно, думал, было что-то вроде: Я знал, что Гориос хотел порезвиться с ней, но… "... Я понятия не имел, что ... что..." Он снова побежал вниз.
"Поскольку ты здесь, поскольку ты пришел ко мне", - сказал Маниакес, - "я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что может стать препятствием для этого союза. Если ты скажешь мне об этом здесь и сейчас, на тебя не падет ни пенальти, ни вины, даже если мы решим не участвовать в матче. Но если ты что-нибудь скроешь и я узнаю об этом сам, ты не только проиграешь поединок, но и пожалеешь о том дне, когда родился, за то, что солгал мне. Ты понимаешь, Бройос?"
"Да, ваше величество". Бройос выпрямился во весь свой невпечатляющий рост. "Ваше величество, на лед со мной, если я смогу придумать какую-либо причину - кроме запоздалого пинка под зад, конечно, - по которой вы не должны брать моего нежного цыпленка под свое крыло". Его голос звенел искренностью.
Его голос также звенел искренностью, когда он отрицал, что подмешивал какие-то аркеты, которые Ветраниос не дал ему, прежде чем отнести монеты Автократору. Он лгал тогда. Лгал ли он сейчас? Маниакес не мог сказать. Преуспевающий торговец дошел до того, что мог достаточно хорошо лицемерить, чтобы обмануть любого, рядом с кем не было колдуна.