Вихрь с окраин Империи
Шрифт:
– Все возможно, – добродушно заметил Хории. – Будь я помоложе, то также хотел бы этого. Скажите, капитан Кольдеве, как, по-вашему, будет развиваться здешняя политическая ситуация?
– По-моему, директор «ЮСС» Мацудаира собирается предпринять шаги, которые возмутят местное население, – откровенно ответил Кольдеве. – Очень сильно возмутят.
– Но у населения должно хватить ума не бросать вызов имперскому правительству, – возразил Хории. – Финны много раз воевали с русскими и знают, что муравьям не следует задирать слонов, не так ли, старший сержант Рытов?
Рытов кивнул, поглощенный
– Вы сами хотели бы вернуться домой, старший сержант?
– Домой? – Рытов поднял взгляд и горячо отозвался: – Еще как!
Адмирал позволил Кольдеве проводить его к самолету. Хории не понимал, что под «домом» Рытов подразумевал давно уничтоженный Санкт-Петербург. В действительности он не намеревался покидать арсенал 3-й роты до конца своих дней.
Куда более интересующийся оружием, чем людьми, Рытов вспомнил то, что хотел сказать насчет муравьев и слонов, только спустя несколько минут после ухода адмирала.
– Sosialististen Neuvostotasavaltojen Liito voitti hyvana kakkosena tuli maalin pieni sisukas Suomi, – пробормотал он себе под нос, не отрываясь от работы. Это была знаменитая строка из романа о войне СССР против финнов. – Советский Союз победил, но маленькая мужественная Финляндия заняла почетное второе место.
Понедельник (315)
Утреннее заседание штаба адмирала Хории ошеломило бы любого иностранца. Считая себя «унитарной нацией с гомогенным типом существования», многие японцы полагали, что они обладают «предупредительным восприятием», позволяющим им безошибочно определять, что думают их соплеменники. Поэтому у них и прижился довольно странный способ достижения компромисса между двумя различными точками зрения – при помощи не столько аргументов в пользу того или иного мнения, сколько «силы личности». Харагей, как именовали подобные дискуссии, в лучшем случае выглядели несколько двусмысленно, а в худшем представляли собой своего рода немую сцену.
Так как и адмирал Хории, и сторонники решительных мер стремились избежать открытого столкновения, сама сущность спора осталась невысказанной, а все прочее звучало предельно расплывчато. Как говорил потом Хории Ватанабе: «Неразумное использование такого несовершенного средства общения, как слова, могло окончиться выливанием ушата холодной воды на с таким трудом достигнутое взаимопонимание».
К сожалению, адмирал Хории покинул совещание под впечатлением, будто полковник Суми согласен с необходимостью отложить принятие крутых мер, в то время как Суми удалился уверенным, что Хории молчаливо одобрил немедленный арест Верещагина и Бейерса, покуда его можно произвести, не создавая лишнего шума.
Немногие из присутствующих офицеров, которые считали подобную меру глупой и ненужной, независимо от того, осуществить ее сейчас или позже, предпочли оставить свое мнение при себе.
Вторник (315)
Убедившись в отсутствии в помещении подслушивающих устройств, полковник Суми обратился к офицерам двух рот службы безопасности:
– Копии приказов на столе перед вами. Пожалуйста, ознакомьтесь с задачей каждого из вас. Наша цель – арест подполковника
– Мы охотно выполним ваши приказы, – не очень-то уверенно заявил майор Нисияма. – Убежден, что вы и адмирал Хории предусмотрели все возможные последствия подобной операции.
На этот раз Суми сделал про себя заметку при первой же возможности избавиться от Нисиямы.
– Я беру на себя полную ответственность! – рявкнул он. – Эти люди вынашивают изменнические планы! Мы находимся в одном из переломных моментов истории! Миссия нации Ямато – предотвратить демонизацию человечества! Вы должны арестовать этих людей, не возбуждая беспокойства, дабы оппозиция могла быть сокрушена в один миг! – Суми сердито уставился на подчиненных.
– Повторяйте за мной: «Ради самосохранения наша нация вынуждена прибегать к силе оружия и уничтожать все препятствия на своем пути».
Офицеры безропотно подчинились.
– «Мы пожертвуем всем во имя нашей нации, – нараспев продолжал Суми. – Мы решили посвятить себя нации душой и телом. Ключ к победе – вера в нее».
Офицеры твердили текст, словно молитву.
Подняв меч, Суми завершил свои заклинания:
– «Мы клянемся ничем не запятнать славное наследие наших предков и идти вперед, покуда восемь углов мира не окажутся под одной крышей».
Спустя два часа «черноногие» и маньчжуры выступили на выполнение задания.
В одной из искусственных пещер Ураганных гор Тимо Хярконнен сбросил на пол свое снаряжение и бесцеремонно распахнул дверь Матти Харьяло.
– Сэр, лейтенант Томас сообщает, что пять рот маньчжуров движутся в направлении Блумфонтейна, а несколько грузовиков с «черноногими» выехали из казарм в город.
Растянувшийся на койке, но полностью одетый Харьяло открыл глаза.
– Они используют радиотелефоны и забили все частоты минут пять назад, – добавил Хярконнен.
Харьяло быстро оценил ситуацию.
– Значит, началось. Передай всем, чтобы приступали к выполнению плана «А», Антон сейчас с Раулем и Альбертом. Как у них дела?
– Они ничего не сообщали. Лейтенант Томас пытается с ними связаться.
Харьяло спрыгнул с койки.
– Ладно, Тимо. Поднимай всех.
Верещагин, Брувер, Санмартин и Альберт Бейерс сидели в кабинете Бейерса, когда вошел Том Уинтерс. В руках у секретаря был автомат с глушителем, еще два висели у него на плече.
– На улице полно «черноногих»!
Ханна Брувер с беспокойством посмотрела на мужа. В дверях появилась вроу Бейерс с Хендрикой на руках.
– Через черный ход? – спросил Верещагин, забирая один из автоматов.
Уинтерс покачал головой.
– Люди на крыше заметили «черноногих» и там.
– Тогда через туннель, – заключил Санмартин, вооружаясь и подталкивая вперед Альберта и Бетье Бейерс. Верещагин похлопал Брувер по плечу, давая понять, что пора двигаться.
Хендрика зашевелилась на руках у Бетье Бейерс.