Шрифт:
Пролог.
Щелкнул замок.
Тишина, будто растревоженная пыль, осела у порога, в комнатах, прилипла к стенам и полу. Сестры переглянулись. Вера на цыпочках подошла к двери и, приложив ухо, остановила дыхание. Долго она стояла так, не шевеля и мышцей, слушая, как недвижно молчит пространство.
– Кажется, ушел, – шепнула она сестре.
– Еще чуть-чуть подождем.
Сидя на кровати, Вика гладила пальцами локти, ссутулившись и медленно качаясь. Шероховатый, плотный свет лежал на плечах
– Ладно, – Вера прошла через комнату и села на подоконник.
За окном, тугие, в жирных бороздах, ветви ореха не двигались. Дырявые листья, охваченные тлёй, пожелтели и свернули края. За ними распухшее, обмазанное вязкой дымкой солнце, тащилось за горизонт.
Вера почесала лодыжку, скребя ногтями по тонким штанам. Скривилась. Пот размазался по спине и в подмышках, кожа на голове зудела. Но она не двинулась с места. Вялясь под жгучими лучами, нарочно толкала себя к злобной решимости.
– Все, идем. Я чешусь не хуже соседского пса.
– Он точно ушел?
– Похоже.
Вика завела лоснящиеся волосы за ухо и слабо кивнула. Бесшумно поднялась – высокая и бледная. Вера соскочила на пол: «Давай руку». Прошли, остановились, еще раз ловя звук. Ничего. Стиснув горячую ладонь сестры, Вера открыла дверь.
Серый, длинный коридор. В пяти шагах от них – лестница вниз. По привычке, не отводя глаз от родительской спальни, быстро подскочили к лестнице. Спустились, касаясь ладонями теплого металла перил.
Что-то щелкнуло справа – в кухне.
Вера толкнула сестру к ступеням, ровняя дыхание, повернула голову на звук. Снова щелчок и мерное гудение.
– Холодильник.
Сглотнув, она потащила Вику за собой.
Пройдя через зал с низкой, оранжевой люстрой, остановились у ванной.
– Давай, – она схватила сестру за плечи. – Только шустрее.
Защекотало у локтя, подтянув рукав, Вера почесалась. Красные полосы выступили на коже, скаталась грязь. Как она устала в такую жару носить штаны и футболку с длинным рукавом. Но лучше так, не дай Бог увидеть ему голую коленку или локоть.
– Не стой, Вик! Прошу.
– Конечно, – вяло ответила она, давя на выключатель. Открыла дверь.
Свет лег на волосы, разогнал мрак, и Вика ожила. Торопясь, сняла одежду бросая как попало, двинула блеклую шторку, забралась в ванную. Открыла воду, прильнула к холодным струям. «Как хорошо». Две жаркие недели он издевался над сестрами, запрещая мыться. И теперь они не упустят момент.
Слушая песнь капель, Вера облизнулась, представляя, как будет смывать всю покрывшую тело гадость, зажмурилась.
Но пока рано.
Она ловко скользнула к дверям. Дернула ручку – закрыто, глянула на ключницу – пусто. Легко подскочила к окну в зале и, прилепив щеку к стеклу, высмотрела калитку. Она будет следить за ней, пока Вика купается. Потом ее сменит сестра, и шустрые капельки застучат по ее голове, рукам и ногам. Она возьмет мыло,
От пота и волнения зачесался лоб. Двинув к нему руку, она застыла – калитка резко поехала в сторону. «Нет! Нет! Нет!». Отец тяжелело ступил во двор. Вера бросилась к сестре. Жаркая, липкая духота отступила. Холод стянул губы.
– Выходи, Вика! Скорее! – кричала она, заскочив в ванную.
Сестра молчала.
– Ты оглохла, что ли? – Вера рывком сгребла шторку, пара колец хрустнула, отрываясь от штанги.
Вика гнала водой остатки мыла с плеч, что-то шепча. Коричневая пена шустро скатывалась по спине и ногам. Открыв глаза, она повернулась к сестре, и все стало ясно по одному взгляду.
– Бежим!
Вера кивнула, помогая сестре выбраться. Раздался долгий, колючий скрип – пятка Вика съехала по влажному боку ванной, а следом – холодный, тесный лязг ключа в замке.
Они побежали.
От гулких ударов сердца заложило уши.
Схватив сестру за плечи, Вера подталкивала ее вперед, торопя и направляя. Все скрутило и сжало внутри.
«Быстрее!»
Вика неслась по ступеням, оставляя мокрые следы, волосы перепутались, отяжелели. Роняя мелкие капли, она забралась наверх. Рывками дыша ей в затылок, поднялась Вера. Дрожа толкнули дверь, вваливаясь в комнату. Хрустнул замок.
Вера осела на пол. Взбитая бегом одежда толкала вонь ее собственного тела в ноздри. Она заскулила и, стянув за шиворот майку, бросила в сторону. Придвинула колени, спрятала глаза.
Вика, голая и мокрая, завернулась в одеяло, легла на кровать. Глядя на скрученные, объеденные тлёй листья, зарыдала, сжав зубами кулак.
За дверью глухо катился по ступеням звук отцовских шагов.
Часть I
Июль.
– Отпусти меня. Прошу. Я страдаю и раскаиваюсь. Я делаю это каждый день уже столько лет, а ты тянешь меня назад. Отпусти. Я хочу жить и всегда хотела. Прости.
Сложив руки на столе она опустила голову. Уткнула лоб в плечо и закрыла глаза.
– Прости…
1
Никита ловко увел мяч в сторону, обводя соперника перед собой. Тот резко выбросил ногу влево, но лишь чиркнул щитком пятку Никиты. Сердцов-младший еле заметно улыбнулся и рванул за мячом. Парень кинулся следом.
Догнав мяч, он легко погнал его вперед, набирая скорость.
Утреннее солнце чуть согревало спину.
Оглядевшись, он понял, что лишь несколько метров отделяют его от бугристой линии вратарской штрафной. Слева – наперерез, несся защитник в зеленых спортивных трусах и майке. Но Никита оказался быстрее. Он заметил, как напрягся вратарь, сгибая колени и расставляя длинные руки в белых перчатках.