Викинг. Бог возмездия
Шрифт:
– Кто пойдет со мной на берег? – спросил он после того, как они утолили голод соленой свининой Гуторма, копченой бараниной и сыром, запивая еду свежей водой, которую собрали у скал.
– Неужели и тебе на голову упал камень? – осведомился Улаф, показывая куском свинины в сторону Свейна перед тем, как отправить мясо в рот.
– Я приплыл сюда не для того, чтобы тихо сидеть на заднице, дядя, – ответил Сигурд. – Плохо уже то, что вчера мы показали им спины и сбежали.
– Плохо из-за того, что на нас смотрели боги? –
Сигурд не стал отрицать этого.
– Тебе понравилось от них убегать? – проворчал он, посмотрев на остальных. – От разбойников и козодёров, которые прячутся, как блохи в трещинах задницы великана?
– Бегство для крыс и собак, – прорычал Свейн.
– И рек, – с умным видом добавил Хагал.
– Ну, что ж, – сказал Сигурд, обводя взглядом своих товарищей.
– Боги любят смелых, – сказал Асгот.
– Так ты готов идти с нами? – спросил Улаф у годи.
Асгот нахмурился и указал рукой в сторону скал.
– Я похож на горного козла, дядя?
– Ну, пахнет от тебя, как от козла, – сказал Солмунд, и Асгот зашипел на него.
– Послушайте меня, – заговорил Сигурд. – Мы приплыли в Люсефьорд, чтобы отыскать братьев, которые не боятся стать врагами ярла Рандвера.
– Да, но не исключено, что они лежат на гальке и кормят крабов, потому что не испугались стать нашими врагами, – сказал Солмунд, рот которого был набит сыром.
– Вполне возможно, – согласился Сигурд. – Но я осмотрел трупы и не обнаружил среди них парней, похожих на братьев. – Он не успел хорошенько разглядеть тела лежавших возле корабля разбойников, но остальным не нужно было об этом знать. – Я отправляюсь туда, чтобы попытаться отыскать братьев. – Он почесал бороду, и ему показалось, что она стала гуще; может быть, все дело в свежем морском воздухе. – Теперь, когда они увидели, как мы сражаемся, у них не должно возникнуть желания снова на нас напасть.
– Или наоборот, – пробормотал Улаф.
Сигурд пропустил его слова мимо ушей.
– Более того, теперь у них должно возникнуть желание присоединиться к нам, потому что они увидели, как ловко мы обращаемся с копьями, при этом ничего не боимся.
– Ничего, кроме летящих сверху камней, – пробормотал Солмунд.
– Я пойду, – сказал Локер.
– И я, – добавил Асгот.
– Ну и я, конечно, – сказал Свейн, все еще сидевший у борта «Морской свиньи»; его глаза были закрыты, лицо оставалось пепельно-серым.
– Ты не сможешь лазать по горам, – сказал ему Флоки Черный.
– Что ты знаешь о горах, маленький человечек? – пробормотал Свейн, обращая на него затуманенный взгляд.
– Нет, Свейн. Ты останешься здесь и отдохнешь, – сказал Сигурд. – Флоки прав. Сейчас ты скорее обрушишь горы на наши головы.
Здоровяк не сдержал улыбки.
– Не беспокойся, Свейн, если я найду там кусочек твоих мозгов, обязательно принесу его тебе, – с усмешкой сказал Асгот, и Свейн
– Я могу взобраться даже на вершину Иггдрасиля, – заявил Флоки Черный. – И ты уже видел, что ни один человек не в силах меня убить.
Остальные бросали на него мрачные взгляды – ведь никто не знал, чего ждать от юноши, который еще не отрастил бороду, но умел драться так, что Тюр, бог сражений, мог бы позеленеть от зависти.
– Мы не можем пойти все. Нам необходимо охранять корабль, чтобы не застрять в этой мрачной дыре до самого Рагнарёка, – сказал Хагал, что было чистой правдой, хотя и давало скальду повод ускользнуть от возможной схватки.
– Ну, я никуда не пойду, если это может помочь, – заявил Солмунд.
– Ты никуда не пойдешь без меня, чтобы я не думал о том, что ты задумал, – сказал Улаф.
Так они и решили.
Глава 13
Подъем получился опасным, в том числе и потому, что из-за дождя скала стала скользкой, как сопли улитки, – так сказал Локер, разразившийся проклятьями, когда неудачно поставил ногу и больно ударился коленом о камень. Им было бы намного легче, если б не привязанные к спинам щиты, но они знали, что у разбойников есть луки.
– Я не позволю ничтожному, обитающему в пещере карлику убить меня стрелой, – сказал Улаф, которому приходилось труднее всех из-за бриньи и прожитых лет.
Однако он никогда не признал бы, что ему тяжелее подниматься вверх, чем остальным.
– Сюда, – сказал Сигурд, указывая на валун и заросшую кустарником расселину.
Он шел первым, за ним следовали Улаф, Асгот и Локер. Последним шел Флоки, и казалось, что подъем вызвал у него не больше эмоций, чем острые клинки, направленные в тело.
Сигурд кивком показал на груду блестящих шариков козлиного дерьма.
– Если сюда забираются козы, значит, это возможно, – сказал он.
– Посмотри на чайку. – Улаф показал на кричащую птицу, которая кружила над пещерой и вытащенным на берег кнорром.
– Она летает, так что едва ли это сложно, – ответил Сигурд.
Они не стали идти по кратчайшему пути к входу в пещеру, а прошли вдоль мелководья и отыскали другую возможность взобраться наверх. После того, что случилось со Свейном, все понимали, что нет никакого смысла лезть на скалу с пляжа.
– Надеюсь, братья того стоят, – прорычал Улаф, ухватившись за пучок травы, чтобы забраться на карниз.
Они оставили копья внизу, взяв с собой мечи, скрамасаксы и топоры, которые засунули за пояса, ведь для подъема требуются обе руки.
– Овег Угрюмый сказал, что это два лучших бойца из всех, кого ему доводилось видеть, – заметил Сигурд. – Они уложили шестерых тэнов ярла Рандвера, которые пришли к ним домой.
– Тьфу! Мне убить шестерых все равно что пёрнуть, – заявил Улаф.