Викинг

Ланзони Фабио

– Это правда, что ты сказал? – помолчав, спросил Виктор.

– Да… мы единственная охрана поселка. Немного поразмыслив над тем, что услышал только что, Виктор повернулся к другому викингу.

– Где в доме Вольфгарда опочивальня Рейны?

После недвусмысленной угрозы со стороны Орма, который выразительно пошевелил кинжалом и пообещал:

– Давай, или говори, или я из тебя это вырежу. Пленник счел за лучшее подчиниться.

– Окна ее опочивальни выходят на северную сторону туда, где коровники.

– Отлично, – Виктор посмотрел на Ролло и Орма и приказал: – А теперь, парни, свяжите их и заткните

им рты.

– Но, ярл, мне кажется, ты кое о чем забыл, – нахмурился Орм.

– А что такое?

Ролло подался к ярлу и кивнув в сторону пленников спросил свистящим шепотом:

– А что если эти ублюдки врут? Взглянув на испуганных вражеских воинов, Виктор задумчиво почесал подбородок.

– М-да, логический вопрос, ничего не скажешь, и его надо прояснить. – Кто-нибудь из вас соврал? Пленные отчаянно замотали головами.

– Я им верю! – решительно заявил конунг своим дружинникам.

– Но, ярл! – запротестовал Ролло, – мы должны быть точно уверены, иначе нам всем грозит верная смерть. Нет, серьезно, эти олухи могут нас запросто заманить в ловушку. Я тебя умоляю, позволь нам применить к ним пытку, чтобы быть до конца уверенным в их словах.

Виктор перевел взгляд с горящих нетерпением своих воинов на перепуганных охранников и, мрачно улыбнувшись, сказал:

– Слушайте, парни, если хоть один из вас лжет, я позволю своим воинам вернуться, и тогда они превратят вас в евнухов. Вы поняли?

На лицах пленников выступили капельки пота.

– Ну, итак? – снова спросил он. – Никто из вас не собирается изменить свой рассказ?

Воины вновь отрицательно покачали головами.

– Они сказали правду, – сделал вывод Виктор.

Связанных пленников спрятали в ближайшем стоге сена, и маленький отряд отправился в лагерь Вольф-гарда. Все шло как нельзя лучше. Они проникли в дом с удивительной легкостью, не обнаружив ни запоров, ни стражи, и оставив Свена охранять двери, двинулись дальше. Виктор и его дружинники миновали длинный ряд комнат, пустынных и закопченных, в которых давно уже никто не жил, прошли трапезную, где несколько недель назад сидел Виктор в компании с Вольфгардом и его детьми.

Помещения были тускло освещены светильниками с налитым в них китовым жиром, но самое странное – казалось во всем доме никого не было. В северном крыле здания, наконец, обнаружился один человек, это была рабыня, в которой Виктор признал Сибил. Служанка спала безмятежно и спокойно и даже не пошевелилась, когда викинги скользнули мимо нее туда, где находилась комната Рейны.

Оставив снаружи Оттара, Виктор с Ормом и Ролло проникли в девичью спальню. Хотя здесь и было темно, но в изголовье кровати девушки слабо теплился похожий на лампадку маленький светильник, и Виктору была отчетливо видна в его тусклом свете лежащая на постели Рейна. Во сне она казалась невинной и прекрасной, словно ангел; черты ее лица были умиротворенными, золотистые роскошные волосы рассыпались вокруг ее головы, а тело девушки до самого подбородка было накрыто шкурой белого медведя. Больше всего в эти мгновения Рейна напоминала ему спящую красавицу, такую же хрупкую и прекрасную, и конунг с трудом подавил желание подойти к ней и разбудить ее поцелуем.

Впрочем, имея в виду ее невыносимый характер и то, как она себя ведет при встречах с ним, Виктор и не собирался быть таким наивным, чтобы совершать

подобные глупости. Пока девушка спала, он жестом приказал своим воинам занять свои места и, пройдя на цыпочках через комнату, опустился на колени перед ней и бережным движением положил ладонь ей на лицо.

– Рейна, просыпайся и пойдем с нами, – тихо, но решительно сказал он.

Эффект был таким, словно он попытался вытащить барсука из норы. Рейна открыла глаза. Их сонное выражение тут же сменилось выражением слепой ярости, и девушка с силой впилась зубами в его руку.

Инстинктивно Виктор вскочил, размахивая рукой в воздухе и с трудом удерживаясь от того, чтобы не заорать. В следующее мгновение сумасшедшая валькирия уже была на ногах, и Виктор в последнее мгновение увидел, как ее нога приближается к тому месту у него между ног, которое он защитить уже не успеет. Раздался глухой удар и Виктор, охнув, сложился пополам от резкой боли. Затем маленькая ведьма рванулась к двери мимо Орма и Ролло, которые словно остолбенели от всего увиденного и не двигались с места. На шум борьбы в комнату заскочил Оттар и замер при виде летящей на него фурии.

– Остановите ее!!! – закричал Виктор.

Орм и Ролло, наконец пришли в себя. Им удалось схватить девушку в самый последний момент. Однако, она принялась биться в их руках, словно необъезженная лошадь. Укусы, удары дождем посыпались на воинов. И дело закончилось тем, что они были вынуждены отпустить ее. Проскочив мимо Оттара, Рейна бросилась к двери, и только тут Виктор заметил висящий на стене меч, к которому и рвалась девушка. С быстротой молнии конунг бросился к ней. Она развернулась, нанесла ему резкий удар кулаком, но в следующую секунду он все-таки ухитрился схватить ее за руки.

– Попалась, ведьма!!! – рявкнул он и зайдя за ее спину, схватил девушку, прижал к себе и понес пленницу к кровати.

Швырнув ее на медвежью шкуру, Виктор всем телом навалился на Рейну. Он понимал, что причиняет ей боль, но по-прежнему не отпускал. Его сильное тело прижало Рейну, мощные бедра мужчины, словно тисками, сжали ей ноги. Закинув руки Рейны за голову, он сжал ее кисти рукой, зажав в то же время другой – рот девушки, чтобы она не позвала на помощь. Наконец-то ему удалось осилить ее! Она лежала под ним тяжело дыша, и… ах!.. до чего это было великолепное зрелище! Тело Рейны дрожало от не выплеснутого наружу гнева, ее глаза метали молнии.

А затем случилась удивительная вещь. Внезапно Виктор понял, что, пока они боролись, ночная сорочка Рейны порвалась и задралась почти до пояса. Мягкие девичьи груди уперлись в его торс. А ниже в полумраке, белели ее нежные мягкие бедра. Увидев этот бархатистый свет, исходящий от ее кожи, Виктор почувствовал, что стремительно возбуждается. И уже через мгновение это возбуждение достигло таких размеров, что он даже испугался. У него было такое ощущение, будто ему в штаны внезапно засунули бревно. И если бы тут не было посторонних, он, наверняка, набросился бы на нее прямо здесь и сейчас. В эту минуту Виктор понял, что именно так и должен чувствовать себя настоящий норманнский воин. В его сердце смешались гнев и страсть, желание грабить и обладать. В душе конунга в эту минуту происходила отчаянная борьба между образованным, воспитанным человеком 20 века и дикарем-варягом, живущим по законам своего жестокого времени.