Викинги (сборник)
Шрифт:
Пример с любовью и браком – просто самый бросающийся в глаза, а вообще ситуаций, когда интересы отдельной личности вступали в противоречие с интересами рода, можно привести бессчётное множество. И, как водится, большинство склонялось перед авторитетом традиций и уступало. Ещё бы! Иначе человеку пришлось бы уйти из дому, то есть почти наверняка погибнуть или, если повезёт, обречь себя на весьма жалкое существование. Не случайно учёные-этнографы обнаружили у народов нашей планеты, до сих пор ещё живущих по законам родового строя, большой процент самоубийств среди молодёжи пятнадцати – семнадцати лет. Дело тут, по-видимому, в том, что как раз в таком возрасте запросы и интересы взрослеющей личности вступают в серьёзный конфликт с порядками и правилами, царящими внутри родственной группы.
Мирные обыватели и отважные бунтари
Род – наиболее древняя форма общественного устройства и, как пишут учёные, едва ли не наиболее живучая и прочная. Недаром наиболее устойчивые и успешно работающие организации устроены по «родственному» принципу – от процветающих фирм («Весь первонал – одна семья!») до «семей» мафии. Однако род – это всего лишь частный случай группы , членом которой может быть либо не быть человек.
Группа – это сообщество людей, обладающее внутренней организацией и принятыми правилами поведения. Каждый человек может быть членом нескольких групп. Например, мы, в нашем современном обществе, у себя дома в первую очередь являемся членами своей семьи; учащиеся школы, сидящие на уроке, в первую очередь – школьники, а всё остальное уж потом; взрослые люди на работе – члены данного коллектива. И так далее. Участие в группе даёт человеку определённые преимущества, но и ограничения на него налагает. Чтобы представить это себе, достаточно мысленно сравнить права и обязанности работающего человека – и безработного, имеющего дом и семью – и бомжа, нормального школьника – и беспризорника.
Понятно, что человек, являющийся членом устойчивых и сильных групп, и сам чувствует себя морально и материально защищённее и увереннее, но кое в чём не свободен. Ему приходится выполнять массу обязанностей, далеко не всегда приятных, а зачастую – сдерживать свои личные порывы (например, когда хочется поколотить начальника, вполне это заслужившего). Безработному и беспризорнику не надо вставать по будильнику, спешить на работу и вежливо раскланиваться с ненавистным начальником. Свобода! Зато им никто не платит зарплату, не оплачивает больничный, не выдаёт свидетельство об образовании. Кому что больше подходит – решать каждому за себя. Учёные, изучавшие закономерности внутри групп, называют ту часть человечества, которая, поступаясь частью личной свободы, работает на остальное общество и что-то получает взамен, структурой . Тех же, кто не желает подчиняться правилам, «шагать в ногу» и признавать над собой какую-то власть, тех, кто стремится вырваться за рамки общества и провозглашает «свободу, равенство и братство», учёные на своём языке называют коммунитас .
Про бунтарей и белых ворон, которых во все времена можно было смело причислить к коммунитас, писатели пишут приключенческие романы. Однако, если подумать, то окажется, что в «мирной жизни» лучше жить среди структуры. Среди тех, кто встаёт рано утром и отправляется в поле, в огород, за рыбой, в лес на охоту.
Так же легко понять и ещё одну истину: если бы общество состояло только из тех, кто ведёт себя примерно, всегда слушается родителей и начальства, не нарушает никаких правил, – в таком обществе можно было бы удавиться с тоски, а кроме того, само такое общество потеряло бы способность меняться, прекратило бы всякое развитие, ведь любое новшество неизбежно есть нарушение каких-то прежних правил.
С другой стороны, жить в обществе, состоящем сплошь из бунтарей, никакого закона и порядка не признающих, – также удовольствие небольшое. Эту часть населения можно сравнить с закваской, которая даёт новые идеи и придаёт обществу, временами болезненно, какой-то поступательный импульс. Но ведь даже простое тесто не может состоять из одних дрожжей, нужна и мука, причём все составляющие – в определённой пропорции…
Что из этого
Во-первых, нормальному, спокойно развивающемуся обществу в равной степени нужны все его дети – и люди-валуны, и люди-колючки, и даже те, кто живёт вроде бы ни для чего, просто «для красоты».
Во-вторых, интересно проследить, что же происходило – и происходит – с вольницей «свободных и равных», когда она отделяется от ненавистной «структуры» и начинает жить сама по себе? Оказывается, очень быстро она сама обзаводится «структурой». Рыбак рыбака видит издалека – вчерашние бунтари-одиночки объединяются в группы (хотя бы в целях элементарного выживания), и кто-то неизбежно оказывается самым инициативным и смелым, становится вожаком. А если приходится ещё и постоять за себя, очень скоро выясняется, что без строгой воинской дисциплины даже очень храбрые воины много не навоюют…
Законы, о которых рассказывалось в этой главе, являются общечеловеческими. Они суть следствие биологической природы человека и действовали у всех народов и во все времена. В том числе и в древней Скандинавии.
Как и повсюду, большинство населения там составляли земледельцы, охотники и рыболовы, не помышлявшие ни о каких приключениях. Но были и другие люди – активные, дерзкие, независимые, стремившиеся к какой-то иной жизни, к дальним путешествиям, опасностям и воинским подвигам. Собираясь вместе, эти люди объединялись в ватаги, избирали себе вождя – хёвдинга. А поскольку к морю они были привычны едва ли не больше, чем к твёрдой земле, рано или поздно у них появлялся корабль, на котором они и отправлялись в походы…
Вот этих-то людей, «ушедших из дома», «живущих не как все», и называли викингами . Теперь понятно, что какая-то особая воинственность или кровожадность здесь ни при чём. Просто в древней Скандинавии действовали те же законы традиционного общества , что и во всём остальном мире. Просто местные условия, в которых действовали эти законы, были достаточно своеобразными. А кроме того, история распорядилась так, что интересующее нас явление происходило всё-таки не в такие уж отдалённые времена. Нашлись грамотные современники, которые оставили достаточно подробные описания. А влажная глинистая земля Северных Стран сохранила огромное количество предметов, по которым учёные могут достаточно достоверно установить, как же в действительности жили люди в ту эпоху.
Эпохой викингов историки называют период с конца VIII по конец XI века нашей эры, потому что вся жизнь тогдашней Европы – да и не только Европы – проходила «под знаком» постоянных набегов воинов из Северных Стран.
Введение в род
Рассказывая о большой семье, о роде, властно определявшем всю жизнь древнего человека, мы уже проследили парадоксальную на первый взгляд мысль: родственниками не рождались . Мы видели, как присматривался род к новорожденному малышу – своей собственной плоти и крови. Но ведь в древности, точно так же как и теперь, жизнь подбрасывала самые неожиданные «повороты сюжета». Скажем, появлялось на свет дитя, рождённое не в семье, а, как принято выражаться, «на стороне». Как должен был поступать его отец, если он не бегал от отцовства, а, наоборот, желал присоединить, например, внебрачного сына к своему роду и сделать его законным наследником?
Ситуаций могло быть величайшее множество. Например, боевой поход или просто путешествие по каким-то делам ознаменовалось ещё и любовным приключением, в результате которого родился ребёнок. Или родился ребёнок у рабыни, не состоявшей, естественно, в браке с хозяином. Или, помимо «главной» жены, появлялась «младшая» жена или наложница, у которой опять-таки рождался ребёнок. Или…
Учёные пишут, что общего термина «незаконный ребёнок» в те времена не существовало. Зато древние скандинавы различали несколько категорий детей, которые без обряда усыновления не имели права на отцовское положение и имущество. В частности, это «хорнунг» – ребёнок женщины, за которую не был уплачен свадебный выкуп («мунд»), «рисунг» – ребёнок свободной незамужней женщины, «тиборн» – ребёнок рабыни и «эттлс» – безродный.