Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая

Дюма-отец Александр

– О, в таком случае он, несомненно, придет, так как он человек весьма исполнительный.

– Я слышу шаги в передней.

– Это он.

– Что ж, начнем атаку, – решительно сказал молодой король.

– Осторожно! Начинать атаку с д’Артаньяна – это безумие. Д’Артаньян ничего не знает, д’Артаньян ничего не видел, он никак не может подозревать нашу тайну, но если он сейчас проникнет сюда первый, он почует, что здесь что-то произошло, и решит этим заняться. Видите ли, ваше величество, прежде чем впустить сюда д’Артаньяна, мы должны

так проветрить комнату или ввести сюда столько людей, чтобы эта самая лучшая ищейка во всем королевстве потеряла след среди множества разных следов.

– Но как же тогда быть, раз я ему сам назначил явиться? – заметил король, желая поскорее померяться силами с таким опасным противником.

– Я беру это на себя, – отвечал ванский епископ, – и для начала я нанесу такой удар, от которого у него сразу закружится голова.

В этот момент раздался стук в дверь. Арамис не ошибся: это был действительно д’Артаньян, который сообщал о своем приходе.

Мы знаем, что он провел ночь, беседуя с господином Фуке. Под конец беседы он утомился, но, как только рассвет окрасил голубоватым сиянием роскошные карнизы суперинтендантской спальни, он встал с кресла, поправил шпагу, одежду и рукавом почистил шляпу.

– Вы уходите? – спросил господин Фуке.

– Да, монсеньер. А вы?

– Я остаюсь.

– Вы даете слово?

– Да, конечно.

– Хорошо. Я, впрочем, выхожу, только чтобы получить ответ, – вы понимаете, о чем я говорю?

Сказав это, капитан простился с господином Фуке, чтобы отправиться к королю.

Он уже переступил порог, когда Фуке остановил его:

– Прошу вас оказать мне еще один знак вашего расположения.

– Пожалуйста, монсеньер.

– Господина д’Эрбле! Дайте мне повидать господина д’Эрбле!

– Я постараюсь привести вам его.

Д’Артаньян не думал, что ему так легко удастся выполнить это обещание.

Как мы уже сказали, он подошел к двери спальни короля и постучал. Дверь открылась. Капитан мог подумать, что сам король открывает ему. Это предположение было вполне вероятно ввиду того волнения, в котором накануне оставил мушкетер Людовика XIV. Но вместо короля, которого он собирался почтительно приветствовать, д’Артаньян увидел худое бесстрастное лицо Арамиса. От удивления он едва не вскрикнул.

– Арамис! – проговорил он.

– Здравствуйте, дорогой д’Артаньян, – холодно приветствовал его прелат.

– Вы… здесь? – пробормотал мушкетер.

– Король просит вам передать, что еще почивает после такой утомительной ночи.

– Ах! – произнес д’Артаньян, который никак не мог понять, каким образом ванский епископ за шесть часов превратился в самого могущественного фаворита, который когда-либо бывал у короля. Ведь для того, чтобы служить посредником между Людовиком XIV и его слугами, для того, чтобы приказывать его именем, находясь в двух шагах от него, надо было стать чем-то большим, чем когда-либо был Ришелье для Людовика XIII.

Выразительный взгляд

д’Артаньяна, открытый от удивления рот и взъерошенные усы самым красноречивым образом поведали об этом новому фавориту, который, однако, нисколько не смутился.

– Кроме того, – продолжал епископ, – будьте любезны, господин капитан мушкетеров, допустить лиц, имеющих на это право, только к позднему утреннему приему. Его величество желает еще почивать.

– Но, господин епископ, – отвечал д’Артаньян, готовый возмутиться и высказать подозрения, которые ему внушало молчание короля, – его величество велел мне явиться на прием сегодня утром.

– Отложим, отложим, – раздался из глубины алькова голос короля, заставивший д’Артаньяна вздрогнуть.

Он поклонился, потрясенный и остолбеневший от улыбки, которой одарил его Арамис, как только король произнес эти слова.

– А чтобы получить ответ на то, за чем вы пришли к королю, дорогой д’Артаньян, – продолжал епископ, – вот вам приказ, с которым вы тотчас же ознакомитесь. Это приказ относительно господина Фуке.

Д’Артаньян взял приказ, который ему протянул епископ.

– Освободить? – пробормотал он. – Вот оно что! – протянул он понимающим тоном.

Приказ объяснял ему присутствие Арамиса у короля; видимо, Арамис в большой милости у короля, если ему удалось добиться освобождения господина Фуке; эта же милость объясняла невероятную самоуверенность, с которой господин д’Эрбле отдавал приказания именем короля.

Д’Артаньяну достаточно было понять хоть что-нибудь, чтобы понять все. Он поклонился и сделал два шага по направлению к выходу.

– Я иду с вами, – сказал епископ.

– Куда?

– К господину Фуке, я хочу насладиться его радостью.

– Ах, Арамис! Как же вы меня удивили только что!

– Но теперь вы все понимаете?

– Еще бы, конечно! – громко сказал д’Артаньян. А про себя прошептал: «Ничего я не понимаю! Но все равно, раз есть приказ – все остальное неважно».

Потом любезно произнес:

– Прошу вас, идите вперед, монсеньер.

Д’Артаньян повел Арамиса к Фуке.

II

Друг короля

Фуке с нетерпением ждал д’Артаньяна. Он отказался принять нескольких своих друзей и слуг, пришедших к его двери раньше начала обычного приема. У каждого из них, умалчивая об опасности, нависшей над ним, он спрашивал одно: где можно найти Арамиса?

Когда же он увидел, наконец, д’Артаньяна и идущего за ним ванского епископа, его радость была огромна: она сравнялась с его беспокойством. Увидеть Арамиса было для суперинтенданта некоторым успокоением за несчастье ареста.

Прелат был молчалив и серьезен; д’Артаньян был потрясен немыслимым числом всех этих невероятных происшествий.

– Итак, капитан, благодаря вам я имею счастье видеть господина д’Эрбле?

– И еще нечто лучшее, монсеньер.

– Что же?

– Свободу.