Виннипегская Cтена и я
Шрифт:
– Заходи, – пробормотала я, быстро маша ему рукой. Его не должны были видеть.
Ему не нужно было повторять дважды. Едва он вошел и я закрыла дверь, как по лестнице сбежали трое мужчин. Я обошла Эйдена и направилась на кухню, недовольная тем, что мне пришлось впустить его.
– Ты выглядишь иначе, – прозвучал у меня за спиной голос Эйдена.
– Я и при тебе носила платья, – заметила я чуть резче, чем хотелось.
– Не такие, – мгновенно ответил он. – И я не имел в виду твою рубашку.
Мою рубашку?
– Ты
Я фыркнула и обошла кухонный стол.
– Просто я покрасила волосы и похудела. Вот и все.
Присев по другую сторону стола, Эйден снова скользнул взглядом по моему телу, не закрытому платьем: по моему лицу, шее, груди и обнаженным рукам. Господи, мне от этого стало очень неловко. Еще раз окинув меня взглядом своих темных глаз, он поднял брови и издал неразборчивый звук, похожий на «хм». Впрочем, эта мысль, о чем бы она ни была, уже уступила место другой, как это часто бывало с Эйденом.
– Я хочу, чтобы ты снова начала работать на меня, – заявил он.
Не сдержав стона, я отвернулась к холодильнику.
– Я серьезно, – кивнул Эйден, будто я ставила это под сомнение.
Я неспешно открыла холодильник и достала оттуда графин с водой. Да, я была упрямой. Я это признавала. Но Эйден? Господи, спаси. Эйден разбивал меня в пух и прах: он вывел упрямство на принципиально новый уровень. Вообще-то по плану он должен был просто забыть о моем существовании через пару дней.
Закрыв холодильник, я глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы собраться с мыслями. Я знала Эйдена, и сейчас он вел себя в своей обычной манере. Это все равно что разбаловать ребенка, а потом начать его воспитывать, когда уже слишком поздно. Я слишком многое спускала ему эти два года и теперь пожинала плоды своей мягкости.
– Эйден, я тоже серьезно. Я не хочу и не буду на тебя работать.
Тишина была невыносимо долгой, мучительной из-за того, что, как мне казалось, мы оба могли сказать друг другу, но не говорили.
Стул под Эйденом скрипнул. Я не хотела смотреть на него.
– Ты не действуешь мне на нервы, – сказал он, будто я нашла лекарство от рака.
Я не могла даже просто поднять на него взгляд.
«Ты не действуешь мне на нервы».
Мне пришлось поставить кувшин и схватиться рукой за край столешницы. Какой, интересно, реакции он от меня ждал? Я должна была рассыпаться в благодарностях за этот душевный комплимент?
Я начала считать: раз, два, три, четыре, пять… Лишь бы не сказать ничего лишнего в сердцах. Пытаясь правильно подобрать слова, я подняла голову и достала из шкафчика стакан.
– Скажи своему следующему помощнику, что ему необязательно разговаривать с тобой.
– Я никогда не говорил тебе ничего подобного, – тут же возразил Эйден хриплым низким голосом.
– Тебе не нужно было. Дела громче слов.
Он
– Ты хороший работник.
Раз, два, три, четыре, пять.
Из всех слов, которые он мог выбрать…
Мне стоило прямо сейчас влепить ему пощечину. Правда стоило.
– В мире полно хороших работников. За те деньги, что ты платишь, кто угодно будет стараться изо всех сил, – сказала я, убирая воду в холодильник. – Я тебя не понимаю, Эйден. Не понимаю, почему ты настаиваешь на моем возвращении, если я больше не хочу быть твоей помощницей. Я не знаю, как еще тебе объяснить.
Вот. Наконец я это сказала. Это было больно, но в то же время принесло облегчение.
– Помнишь то время, когда я только начинала работать на тебя? Помнишь, как я здоровалась с тобой каждое утро и спрашивала, как у тебя дела?
Он не ответил.
Прекрасно.
– Помнишь, сколько раз я спрашивала, все ли у тебя в порядке, или пыталась шутить, а ты меня игнорировал? – Я облизнула губы и прислонилась плечом к холодильнику, глядя на Эйдена, сидящего столом у меня на кухне. – Впрочем, все это уже не важно. Я не хочу работать на тебя.
– Нет, важно, – сказал он и слегка наклонился вперед, его ноздри раздулись. – Это важно, потому что я хочу, чтобы ты вернулась.
– Тебе вообще было плевать на мое присутствие. – От внезапного приступа злости у меня словно все тело вспыхнуло. Нет, я не буду биться головой о холодильник. Я не буду биться головой о холодильник. – Ты даже не знаешь меня…
– Я знаю тебя, – перебил он.
От гнева, какого я никогда раньше не испытывала, у меня болело в груди.
– Ты не знаешь меня. Ты никогда даже не пытался меня узнать, так что не смей говорить такое, – рявкнула я и тут же почему-то почувствовала себя виноватой. – Я сказала тебе, что увольняюсь, но тебе было плевать. Не знаю, почему ты вдруг забеспокоился сейчас, но вообще-то мне все равно. Найди себе кого-нибудь еще, потому что я не вернусь. Все, конец истории.
Эйден не моргал, не дышал и ни разу даже не дернулся. Его взгляд был прикован ко мне, будто он мог изменить мои чувства силой мысли.
В течение, казалось, целой вечности в моей крошечной квартирке не раздавалось ни звука. Затем, абсолютно внезапно, тоном, совершенно не свойственным Эйдену, как будто не было никакой тирады, произнесенной мной ранее, раздалось следующее:
– Мне не нужен кто-то еще. Мне нужна ты.
Вот бы я записывала этот разговор. Я могла бы продавать его в интернете сотням девушек, которые заваливали Эйдена приглашениями на свидания, предложениями дружбы или секса и признаниями в любви.
Но я для этого была слишком занята своей злостью. Как только у него хватило наглости сказать мне такое?