Виннипегская Cтена и я
Шрифт:
– Идеально, – согласился он. – Ты подходишь.
Я подавилась воздухом. Я хотела поспорить с ним, сказать, что он выжил из ума, но я лишилась дара речи. Я была ошеломлена. Просто охренеть как.
Эйден сидел на кокаине.
– Ты в своем уме? Тебя что, штангой на тренировке придавило?
– Ты сама сказала, что это отличное решение.
Что я натворила?
– Ничего не отлично. Вообще не отлично. Я больше не работаю на тебя. А если бы и работала, не стала бы влезать вот в это.
Но все было впустую.
– Ванесса, ты должна мне помочь.
Он что, не понимал, что мы с ним не друзья? Что он поступал со мной так, как не поступают с близкими людьми?
– Нет, не должна.
Я не исключала, что однажды выйду замуж. Когда встречу подходящего человека. Я нечасто думала о браке, но сама идея мне нравилась. Родители Дианы были примером прекрасных отношений, и я бы хотела, чтобы моя семья была какой-то такой. Хотя я знала, что и одна не пропаду.
И я не собиралась вычеркивать детей из списка того, что хотела бы когда-нибудь иметь в жизни, если встречу подходящего человека. Я смутно представляла, какие качества нужны мне в партнере, но четко знала, чего точно не потерплю.
И Эйден – даже в свои лучшие дни – не был таким человеком или хотя бы чем-то похожим на него. Да, он был очень красивым, было бы глупо это отрицать. Женщины всех возрастов чуть не сворачивали себе шеи, разглядывая его, потому что Эйден был олицетворением мужественности, а какой женщине не понравится мужчина, который буквально источает тестостерон? Он был лакомым кусочком, по крайней мере я такое слышала. Еще у него были деньги, но это точно не было первым пунктом в списке моих требований. Я и сама могла зарабатывать.
На этом все.
Если не считать первые три месяца работы, я не испытывала никаких чувств к Виннипегской Стене. То есть, конечно, физически меня влекло к нему. Но для меня – из-за моей мамы, которая прыгала из одних отношений в другие, – этого было недостаточно. Мой последний парень не отличался особой красотой, но зато он был милым и забавным. Мы прекрасно ладили, и у нас было много общих интересов. Мы расстались только потому, что ему предложили работу в Сиэтле, а я не была уверена, что люблю его достаточно, чтобы уехать так далеко от своих близких. Однажды я уже уехала от них, поступив в школу в Теннесси.
Эйден нисколько не походил на моего бывшего парня. Он не был ни милым, ни забавным. Нам нравились совершенно разные вещи, и, судя по последним неделям наших рабочих отношений, мы не ладили.
И вообще, какого черта я размышляю, почему именно это плохая идея? Я не буду этого делать. Ни за что и никогда.
Эйдену, впрочем, было все равно. Я заранее знала, что он проигнорирует все, что я скажу.
– Эйден, послушай меня. – «Второй раз в жизни», добавила я про себя. – Тревор найдет тебе кого-нибудь. Только попроси.
Это привлекло его внимание.
– Я не буду говорить об этом с Тревором.
Я поправила свои очки, хотя с ними все было в порядке.
– А ты бы
Я поежилась. Я бы не доверила Тревору отправить открытку почтой.
– А как насчет Роба?
Нет ответа. Прекрасно.
– Зак?
Эйден лишь молча покачал головой.
– Твои друзья?
– Если бы я хотел рассказать им – давно бы это сделал, – осторожно сказал он. И в этом ответе было больше одного смысла.
Это вообще многое объяснило. Конечно, он серьезно относился к возвращению в игру после травмы. К этому добавлялся страх, что его депортируют, если команда от него откажется. Кроме того, общение с менеджером и агентом, которые, похоже, не были согласны с решениями Эйдена, могло лишь ухудшить ситуацию. Но кое-что вызывало у меня серьезное недоумение, и это не было связано с тем, что он не хотел возвращаться в Канаду или оставаться в Далласе.
– С какой стати ты рассказываешь мне об этом? – нерешительно спросила я. Его карие глаза остановились на мне, и морщины прорезали его широкий лоб. Я нахмурилась в ответ. – Раньше ты вообще со мной не разговаривал. Никогда. А потом я увольняюсь, и ты внезапно приходишь ко мне домой и просишь вернуться, хотя даже ни хрена не сказал, когда я уходила. И теперь ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, лишь бы помочь тебе с документами. Ты говоришь мне то, о чем никому не хочешь рассказывать… И это, блин, странно. Как, по-твоему, я должна на это реагировать?
– Я решил рассказать тебе, потому что…
Запнувшись на полуслове, он закрыл рот. Потом быстро открыл его и снова закрыл. Открыл еще раз и опять закрыл. Похоже, он и сам не знал, почему так поступает. Господи, я уже ничего не понимала. Наконец он пожал своими огромными округлыми плечами и поймал мой взгляд.
– Ты нравишься мне настолько, насколько мне вообще может кто-то нравиться.
Охренеть.
Просто охренеть.
Диана как-то назвала меня безвольной. На самом деле в точности она сказала вот что: «Ты тряпка, Вэн».
«Ты нравишься мне настолько, насколько мне вообще может кто-то нравиться» нельзя было считать комплиментом. Совершенно точно нельзя было. Я не настолько тупая. И все же…
Из меня вдруг вырвался низкий смешок. Секунда, и я уже глупо хихикала, подняв глаза к потолку.
Вероятно, это был самый большой комплимент от Эйдена, на который я могла рассчитывать.
Ты нравишься мне настолько, насколько мне вообще может кто-то нравиться. Господи.
– Что тут смешного? – нахмурился Эйден.
Я закрыла лицо рукой и оперлась о стол, все еще немного хихикая и потирая лоб.
– Видишь ли, не раздражать тебя и быть с тобой друзьями – совершенно разные вещи. Ты ясно дал мне это понять, Эйден.
Он смотрел на меня так невинно и спокойно, что я просто не знала, что еще сделать.
– Я ничего не имею против тебя.
«Ничего не имею против тебя».
Я начала ржать – прямо ржать. Кажется, это уже звучало так, будто я плакала, но на самом деле я смеялась.