Вираж
Шрифт:
– Надо сначала обследование…
– Где я его делать буду? Тут? Тут вообще без глаз останешься.
– Приезжайте к нам.
– Сколько операция стоить будет? – Серафима Дмитриевна приготовилась отбивать кровные рубли и копейки.
– Ни сколько, – ошарашила ее Дарья. – Я договорюсь.
– А твой? Не погонит тебя вместе со старой бабкой из дому?
– Даша! Сколько тебя ждать?! – прилетел от калитки ответ на едкий старухин вопрос.
– Нет… все нормально, – заторопилась Даша. – Вот май адрес и телефон. Когда надумаете обследоваться…
Была
– Хоть ты меня не бросай, девочка.
Сама Дарья тогда только-только развелась. Конец замужества просматривался уже давно, но настроения, понятное дело, не добавлял. Даша взяла на работе скоропалительный отпуск и среди зимы полетела к бабке.
Почудили они тогда наславу. К Дашиным деньгам бабка добавила большую часть и потребовала, чтобы внучатая племянница купила машину.
– Оформишь на меня, а на себя напишешь доверенность.
Несмотря на преклонные года, Серафима Дмитриевна неплохо ориентировалась в юридических закавыках. Даша согласилась. Выбранная по деньгам машинка оказалась хоть и не новой, но еще вполне. На ней две одинокие странницы прочесали все побережье.
Ресторанчики с видом на серое море пустовали. Между столами гуляли сквозняки. Женщины заказывали хаш, красное вино, сыр, кофе. В зимний театр внезапно приехала грузинская дива. Серафима Дмитриевна узнала об этом по местному вещанию за два часа до концерта.
– Поехали, – приказала она Даше. – Может эта старая лошадь поет в последний раз в жизни. В моей жизни. Поехали.
Даша обгоняла и подрезала. Старушка сидела втянув голову в плечи, но помалкивала. Успели. Послушали. Похлопали стоя вместе со всем залом, когда до дрожи уставшая прима спела-таки «Тбилисо», а на обратном пути, уже выбравшись за пределы центрального округа, завязли в пробке.
Вдоль обочин с обеих сторон стояли мотоциклы. Впереди просматривалась куча-мала из легковушек. Истерично подмигивала чья-то аварийка, по лицам, кустам и блестящим бокам техники неспешно и молча скользили синие сполохи полицейского маячка.
– Что там? – потребовала бабка.
– Авария.
Сзади успел вырасти хвост из таких же припозднившихся бедолаг. Даша заметалась. Серафима устала. Она храбрилась, вытягивала тощую шейку, пучила глаза, но вот-вот могла сорваться. И пойдет тогда веселье: вспомнит все болезни, все Дашины промахи, а заодно и всю несправедливость собственной долгой жизни.
В темноте возле мотоциклов кто-то шевелился. Даша подалась в ту сторону. Под магнолией стояли двое в кожаных куртках и прикуривали от маленького рваного пламени. Остро потянуло запахом бензина – небритый ковбой, водопад, пачка «Кэмэл» и большая квадратная зажигалка…
– Заблудились, девушка? – окликнул Дашу один.
– Ищу, как отсюда выбраться.
– А что
– Я с бабушкой.
– Бабушку перенесем на руках, – хохотнул второй.
– Я еще и с машиной.
– Проблема, – весело констатировал первый.
По Дашиным глазам мазнул тусклый, на последнем издыхании, луч фонарика.
– Красивым женщинам и старушкам надо помогать. Девушка, вы, надеюсь, не на том мастодонте прикатили?
Как раз перед их малолитражкой осел темный и громоздкий как бегемот на суше «Крузер».
– Мою отсюда не видно. Она чуть пониже его колеса, – заторопилась Даша.
– Тогда делаем так, – голос придвинулся, – Беги, заводись. Мы по тихому растащим байки, ты ныряешь в щель и по тротуару дуешь до поворота. Я фонариком мигну. Только быстро. Мы вообще-то в оцеплении тут… ха-ха.
Кого и зачем оцепили, Даша спрашивать не стала. Кого надо, того и…
– Спать на дороге будем? – угрожающе начала Серафима, когда внучка прыгнула на водительское место.
– Спок, бабуля. Есть вариант ночевать в ментовке.
– Там чай дают?
– Я тебя люблю, – не по теме, но искренне откликнулась внучка.
В черной как колодезное дно ночи мигнуло. Даша сосредоточилась, не сдавая назад, почти цепляя клятый «Крузер», развернула свою микроскопическую «Тойотку» и втиснулась между раздвинутыми мотоциклами. Машинку принял корявый от выбоин тротуар, который, однако, благополучно донес ее до поворота и даже выкинул, не зацепив днища, в переулок. Где-то засвистели, загудело сразу несколько машин. Даша свернула в темноту, на подфарниках проскочила до следующего перекрестка, еще свернула. С перепугу ей померещилась погоня. Успокоилась она, только въехав на небольшую площадь, заставленную опять же мотоциклами. Кроме железа тут было полно людей. На эстраде под ракушкой кто-то бормотал в микрофон.
Снаружи постучали. Даша опустила стекло и зажгла свет.
– Девушка… о! девушка, Вы как тут оказались? Мое почтение, леди.
Не вполне чтобы трезвый, не бритый мэн в кожаной косухе, разглядев в глубине салона Серафиму, приподнял пожилую мятую шляпу.
– Я заблудилась, – честно призналась Даша. – За нами там… полиция. Мы в пробку попали…
– Бывает, – необидно оборвал ее мэн. – Побудьте тут пока. Бодяга уже вся. Еще трое, дальше мамонты… минут тридцать придется постоять. Потом я ребят попрошу, они вас на объездное шоссе пропустят.
– Что за бодяга с мамонтами? – нос Серафимы нацелился на эстраду.
– Я выйду, осмотрюсь. Тут какой-то концерт или фестиваль, – откликнулась Даша.
– А мотоциклетки зачем? – не отставала бабка.
– Мотоциклетка, бабушка, это – «Урал» с коляской. А тут байки.
Даша выбралась из машины. Парень на эстраде как раз перестал шептать в микрофон. Динамики рявкнули, люди на площади повернули головы в сторону действа. За первым грохотом последовала нисходящая волна звуков, в которую попытался встрять человеческий голос, но не найдя лазейки в плотном потоке децибел заметался, пропадая и выныривая в такт ритму.