Виртуоз
Шрифт:
– Я люблю тебя, - сказал Гарри.
В этот момент он отбросил все сомнения и расчеты, пошел навстречу любви смело, наплевав на последствия, не оглядываясь назад, оставляя за спиной страх и смерть.
Только молодым свойственно верить в бессмертие и в любовь.
Гарри чувствовал себя сейчас молодым. Вечно молодым. Вечно восемнадцатилетним.
– Ты слишком торопишься, - ответил Драко.
Наступила тягостная пауза.
– А ты все чего-то ждешь?
– спросил Гарри.
Драко приподнял голову, посмотрел
– Гарри, что такое любовь, по-твоему?
– Это доверие, - убежденно сказал Гарри.
– Это когда доверяешь другому настолько, что он становится своим. Тебе же в голову не приходит спрашивать, веришь ли ты своей руке? Или ноге? Так и с любовью. Тут или веришь, или нет.
Драко снова вздохнул:
– Ох уж это гриффиндорство. То ли мозги вам там промывают, то ли они у вас от рождения отсутствует. Природный дефект.
– Нет. Просто вас в Слизерине не учат доверять. Хочешь, я научу?
– Гарри порывисто вскочил на ноги, протянул руку.
– Дай мне свою палочку.
Драко потянулся к карману робы, посмотрел на любовника недоуменно.
– Ты веришь мне?
– спросил Гарри, глядя Драко в глаза.
Малфой пожал плечами, отдал палочку, пробормотав: «Что за детские игры…»
Он подогнул под себя ногу, с неосознанным вызовом глядя на Гарри. Поттер, держащий в руках обе палочки, настораживал поневоле.
Отступив на шаг, аврор сказал:
– Знаешь, нас в аврорате учат доверять… Напарник должен верить напарнику. Иногда от этого зависит жизнь.
Виртуозное движение палочки - и ковер начал подниматься в воздух. Драко вскрикнул изумленно:
– Эй!
– вцепился в край, и ковер тут же накренился: Драко быстро-быстро отполз на середину. Земля удалялась с такой скоростью, как будто Драко взлетал на метле; но под ногами было не надежное древко, а колышущаяся ткань.
Драко почувствовал, что его вот-вот одолеет морская болезнь. Поттер, сволочь!
Когда ковер перестал трястись, Драко лег на живот и аккуратно свесил голову, заглянув за край. Далеко внизу стоял Поттер, похожий на спятившего дирижера: одну палочку он прижимал к горлу, а другой указывал на ковер, должно быть, поддерживая заклинание левитации.
Драко чуть не стало дурно при мысли, что будет, если Поттер опустит палочку вниз.
– ПРЫГАЙ, ДРАКО, - раздался его голос, усиленный «сонорусом».
– ПРЫГАЙ; Я ПОЙМАЮ ТЕБЯ!
Таких ругательств этот столетний коврик еще не слышал.
– Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ, ДРАКО!
– звучно сказал Гарри.
– ПРЫГАЙ, У ТЕБЯ НЕТ ДРУГОГО ВЫХОДА. СКАЖЕШЬ ВСЕ НА ЗЕМЛЕ.
Драко посмотрел, сколько до земли, заскулил еле слышно. Ветер раскачивал ковер; Драко попытался подползти к краю и ткань начала нагибаться.
Было страшно, страшно, страшно, страх заполнил все тело, заморозил кровь в жилах. Зубы помимо воли выбили барабанную дробь. Мать твою, Поттер… к дементору тебя под подол!
Драко
Несколько секунд неконтролируемого полета - точнее, падения, а затем его словно подхватила мягкая волна, подхватила и принесла - к Гарри. «Мобиликорпус».
Гарри обнял его, не давая упасть…
– Палочку, - потребовал Драко.
Получил требуемое, отошел на три шага:
– Ступефай!
Сногсшибательное заклинание приподняло его самого и швырнуло со всей силы оземь. Драко сел, удивленно глядя на предавшую его палочку, обратившуюся против хозяина.
– Отзеркаливание, - объяснил Поттер.
– Я ее заколдовал.
Он подошел и протянул Драко руку.
– А если бы Авада Кедавра… - пробормотал Малфой, сидя на земле.
– Я тебе доверяю, - со смехом сказал Гарри. И, увидев взгляд Малфоя, поспешно предупредил: - Следующие два тоже зеркальные.
– Флорус, - из палочки выскочил букет из трех роз.
– Флорус, - на этот раз получились тюльпаны.
Драко положил букеты на траву и сказал:
– Трюки дешевого фокусника. Розы и тюльпаны - это так пошло…
Он откинулся на землю, раскинув руки, глядя в голубое небо.
– Драко, ты обиделся?
– Гарри склонился к нему.
– Драко, теперь моя очередь прыгать. Пошли!
– Не боишься, что не поймаю?
– спросил Драко, не шевелясь.
После пережитого страха во всем теле была какая-то слабость, словно руки и ноги стали резиновыми.
– Боюсь, - честно признался Гарри.
– Но прыгну.
– Ну и дурак, - только и сказал Малфой.
Через некоторое время Гарри устроился рядом, заглянул Драко в лицо. Голубое небо заслонили обеспокоенные зеленые глаза.
– Ты обиделся?
Драко поморщился.
– Просто люблю смотреть в небо. Ты не любишь?
Гарри повернулся на бок, подпер голову локтем:
– Мне больше нравится смотреть на тебя.
– Мерлин, какая пошлость… - Драко скривился.
– Лучше молчи. А то эстетическое впечатление от твоей физиономии непоправимо портится торжествующей банальностью.
– Не сердись, тебе не идет, - ответил Гарри.
– И это не пошлость. Мне нравится смотреть на тебя. И какая разница, сколько раз эти слова произносили до меня, если я говорю их в первый раз!
Драко помотал головой: ну зачем надо было это начинать!
– Не нужно слов. Не нужно… - Драко взял любовника за руку.
– Просто докажи… - он подтянул к себе Гарри, вцепившись в него не хуже кошки, и выдохнул: - Иди сюда.
Их соединение на природе было лучшим из всего, что у них до сих пор было. Они задыхались, стонали, сливаясь с травой, с землей, с небом. Они были этим летом, и ветром в небе, и солнцем, цепляющимся за верхушки деревьев; были золотящимися листьями, и пусть кто угодно сказал бы, что это пошло, но это пошлым не было.