Виртуоз
Шрифт:
Пошлыми все делают только слова.
* * *
Первый день рабочей недели был не так уж плох. Для понедельника.
Но не для Зика Мэдривера. Напарник сидел, мрачно уставившись на пергамент перед собой:
– Я отравлюсь.
– Не отравишься.
– О Мерлин, ты хоть представляешь, из чего делают пергамент? Вот представь: я говорю тебе порезать на кусочки твои кожаные ботинки и съесть…
– Они не кожаные. Из кожзаменителя.
– Ха-ха, и как Драко Люциус Малфой, наш молодой перспективный дипломат, допустил
– Даже у Драко не до всего доходят руки. И глаза, - Гарри с удовольствием пошевелил пальцами в носках: носки внешне совершенно не отличались от пищащих, но зато не устраивали шум по всяким пустякам.
На столе перед аврором лежал недоделанный отчет о выявленных служебных нарушениях, почти затерявшийся среди бумаг о представлении дела вампира Розье на разбирательство в Уизенгамот.
Вечная, как институт государства, бюрократия. Еще Чингисхан разменял простой взмах мечом, мгновенно решавший все вопросы, на перья и чернила. Но сам он до конца жизни предпочитал махать палочкой и мечом.
– Слушай, Гарри… - заныл Зик, - я умру, и ты будешь в этом виноват. Ты мстишь мне за голубичную наливку? Мелко и недостойно. Ты ненастоящий друг…
– Пиши-пиши, - безжалостно отозвался аврор.
Зик, высунув кончик языка от усердия, приступил к ювелирной работе, заполняя фразой «Долой цинизм» пространство величиной с почтовую марку.
Выписав эти слова сто раз, он сказал удовлетворенно:
– Ну вот. Теперь я умру не от несварения желудка. Теперь я отравлюсь концентрированными чернилами.
– Целители Святого Мунго спасут тебя.
Зик вздохнул и призвал маникюрные ножницы из набора Роутера:
– Твоя беда в том, что ты, как и всякий романтик, готов угробить весь мир - только бы не принимать его таким, какой он есть. Голову на отсечение даю: если бы она в тебя не втюрилась, дементора бы с полтора она сдала тебе своего троюродного дядюшку.
– Но в любви она мне не признавалась, Зик. Смирись с этим - ты проиграл.
– Только формально, - нарезав марку в китайскую лапшу, Зик с отвращением поглядел на черные от чернил полоски.
– Ладно, не поминайте лихом...
– Не ешь, - остановил его Гарри.
– Выкинь.
Мэдривер посмотрел на напарника наполовину обрадовано, наполовину удивленно, и Гарри великодушно махнул рукой.
– Но она все равно в тебя влюблена, - распыляя несложным заклинанием пергаментные обрезки, вредным голосом уточнил Зик.
– Хм… ты знаешь, что такое любовь?
– поинтересовался Поттер.
Чем была любовь?
Еще позавчера Гарри с уверенностью отвечал на этот вопрос. А сегодня он сам спрашивал об этом.
Было ли то, о чем он говорил Драко, любовью? И, - если он задавал такие вопросы, - можно ли было вообще говорить о любви?
– Не вопрос, - ответил Мэдривер.
– Любовь - химическая зависимость. Физиология и временно расстроенная высшая нервная деятельность.
– Умный, - хмыкнул Гарри.
– Ну и чем тогда отличается
– А ничем, - не задумываясь, выдал Мэдривер.
– И та, и другая проходят, только одна раньше, другая позже.
Гарри принужденно рассмеялся. Надо же, он тут две недели нервы себе выматывает, а напарник решает вопросы так легко. Кавалерийским наскоком. Раз, два, и прошла. Три, четыре, полюбили. Без проблем.
– Ну, раз так, может, скажешь, что мне делать?
Зик сначала слушал внимательно, но к концу рассказа словно ушел в себя, крепко над чем-то задумавшись.
– Эй, Мэдривер!
– позвал раздраженный Гарри.
Вот дела. Он тут душу, можно сказать, раскрывает, а друг мыслями далеко.
– А?
– очнулся Зик.
– Что посоветуешь?
– Гарри начал уже жалеть, что затеял этот разговор.
Какого дементора он попытался навесить свои проблемы на другого человека? Этим ничего не решить.
– Что… Ты слишком много грузишься, вот что. Драко Малфой - вейла… - пробормотал Зик.
– Надо же.
– Спасибо за совет, - ядовито сказал Гарри.
И замолчал, склонившись над пергаментом, крайне собой недовольный.
– Поттер, живи, как живется. Радуйся тому, что есть. Знаешь, чем плохи люди? Они сами себе все отравляют, - Зик встал из-за стола.
– Пойду посмотрю, где там этот Роутер. Наладился в середине рабочего дня по профсоюзам бегать…
* * *
Со Снэйком и семьей Розье пришлось привлекать к работе даже американца. Две недели они втроем разгребали это дело, и к выходным осталась только бюрократическая мелочевка. Милтон Фриз участием Гарри в процессе был крайне недоволен: он считал, что с этим способны были справиться и Мэдривер с Лукасом.
В пятницу после обеда Главный аврор вызвал Гарри к себе и твердо сказал, что все, хватит, пора завязывать. Надо входить в дела нового департамента. Секретный отдел - в прошлом; он же, Милтон Фриз, ждет от Гарри работы на будущее. На благо всего волшебного общества.
Гарри выслушал шефа и взял материалы на выходные домой.
Проглядывая думосборы, отчеты, протоколы, он все пытался понять, в каком месте он что-то упустил.
Вновь и вновь перебирал известные ему факты. Незаметность для окружающих. Укус. Удушение проволокой.
Это не сходилось; не сходилось никак. Непонятно, почему вампир все-таки не пил кровь. Что ему помешало - оба-то раза?
Этот вампир должен был быть… слишком человеком. Настолько, что вкус крови казался ему омерзительно-тошнотворным. Значит, это либо гость с континента, либо незарегистрированный местный человекоподобный кровосос; всех зарегистрированных британских «хомо кровососус» под Империо уже проверили.
Гарри похрустел пальцами, тяжело поднялся со своего вертящегося стула перед компьютером. Ему не нравилось то, что придется сделать завтра.