Вирус смерти
Шрифт:
– Святая Мария, что я не поделила с неаполитанцами!
– воскликнула Кармен.
– Если бы я раньше хоть раз видела этих рогоносцев!
– Что они от вас хотели?
– Три дня назад со мной вышли на связь. Мужчина назвал пароль, назначил встречу. Я отказалась. И вот...
– Кто вышел на связь? Вы его знаете?
– Знаю. Тогда он был Алексом.
– Операция "Брама"?
Она поджала губы, демонстрируя неуместность таких вопросов. Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Безупречно наманикюренными пальцами она поглаживала колено. Ноги у нее были длинные, а юбка хоть и строгая, но чересчур короткая и очень
– Почему вы отказались от встречи?
– Он назвал старый пароль. Уже три года это пустое сочетание слов.
Она вытащила из сумочки сигарету, щелкнула зажигалкой.
– Что происходит? Шесть лет я никому не нужна. Никому не интересна. И вдруг не могу отбиться от толпы советских шпионов, пытающихся назначить мне свидание.
– Российских. СССР давно нет.
– Ах, я отстала от жизни, - засмеялась она.
– Кстати, с СССР дело иметь было приятнее, не обижайтесь. Это была сила. Ваша же свободная Россия просто большая Панама, пляшущая под дудку янки.
– Посмотрим еще насчет дудки... Кто приходил к вам? Я разложил на столике фотографии.
– Он, - она ткнула синим с блестками отманикюренным ногтем в фотографию.
Отлично! Как, интересно, Лукницкий добрался до Италии? Остроган меня уверял, что перекрываются все пути... Бардак удивительный. Значит, Лукницкий тут наводит шорох. Зачем ему нужна Лючия? А ведь она ему очень нужна.
Картина была ясной. Он назначил агенту Кармен встречу. Агент Кармен, как всякий профессионал, естественно, от встречи отказалась, поскольку пароль давным-давно вышел из употребления. Тогда Лукницкий решил повторить предложение. На этот раз так, что отказаться будет невозможно. Что-то он хотел выбить из Лючии. В Италии он проработал несколько лет на нелегальном положении, и у него остались многие концы. Наверное, ему здесь приходилось решать специфические задачи. После стольких лет отсутствия без труда запрячь мафиозную структуру и заставить отпетых итальянских бандитов пахать на него, как шестерок... Молодец. Русский характер.
– Что такое "Брама"? Лючия пожала плечами.
– Вы работали с этим человеком?
Я положил на стол фотографию Фауста.
Она кинула на фото взгляд и опять пожала плечами.
– Лючия, вы не в том положении, чтобы не отвечать на вопросы.
– В Центре что, не ведают, какие они операции проводили и кто в них участвовал?
– Если бы вы знали, что творится в Центре.
– Я плохо представляю суть операции "Брама". Я просто выполняла задания. Сходи, принеси, передай. Носилась, как дурочка, куда мне приказывали Алекс и... Фауст.
– Агенты, которые просто на подхвате, не знают названий операций. Вы знаете. Значит, знаете и остальное.
– И тем не менее.
– Понятно...
Шамана с нами нет, но мы тоже можем без труда расколоть ее и выудить все, что ей известно. Не хотелось бы... Я предпринял последнюю попытку.
– Семь роз на ступенях Колизея, - задушевно произнес я.
Кармен вздрогнула, напряглась. Потом расслабленно откинулась на спинку кресла.
– Что представлял собой проект "Брама"?
– снова спросил я.
– Точно не знал никто, кроме Фауста... И еще, кажется, какого-то очень высокого чиновника из КГБ, - махнула она рукой.
– Откуда вы знаете про этого чина?
– Фауст мне доверял. Гораздо
Фауст обладал талантом находить людей, которым можно доверять. Если он правда доверял Кармен, это означало, что и мы можем на нее положиться.
– В чем суть операции?
– Я имела доступ к средствам массовой информации. Мы запускали через них какие-то фразы, видеоряды, совершенно ничего не обозначающие. Насколько я поняла, это была попытка манипулирования общественным сознанием.
– Вы пытались поставить его под контроль?
– Не думаю... Мне казалось, Фауст не хочет использовать это как оружие. Он просто хотел кому-то что-то доказать... Что такое возможно в принципе.
– Доказал?
– По-моему, да.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Весной девяностого. К тому времени Центр уже прекратил меня использовать.
– Почему?
– Я не знаю.
Странно все это. Такой агент, как Кармен, имеющий влияние в средствах массовой информации, представляет большую ценность. Что-то непонятное творится во внешней разведке. Думаю, объяснений мы от них не дождемся.
– Фауст выглядел неважно, - она затянулась, пустила кольцо дыма, внимательно смотрела, как оно расплывается. Потом продолжила: - Он что-то говорил о предчувствиях, о смерти. Он...
– она запнулась, ей не хотелось задавать этот вопрос, но она все-таки задала его.
– Он жив?
– Не знаю. Он исчез.
– Святая Мария... Он был удивительный человек. Удивительный.
– Да.
Я кивнул. Несмотря ни на что, я не мог в душе смириться с мыслью, что Фауст стал врагом. Что он стал предателем. Предательство - это было для него самым страшным словом. Проклятие предательства несмываемо до пятого колена...
– В тот последний раз он сказал, что я должна доверять человеку, который произнесет фразу об этих глупых розах... Я должна отдать ему посылку.
– Что за посылка?
– Коробка. Металлическая. Лежит в банке.
– На ваше имя?
– Нет.
– Надо будет выбираться в город. Не так просто. Ваше лицо еще долго не будет сходить с экранов телевизоров. Захват человека. Что-нибудь придумаем...
– А потом? Что будет со мной? Как я вернусь домой? Меня снова попытаются похитить. Или застрелят. Из мести. Неаполитанцы - они сумасшедшие. Мать этих типов, которые пытались меня захватить, наверное, была бешеной собакой!
– Мы поможем. Пересидите в надежном месте, пока все не успокоится.
– В России? Санта-Мария!
– с непритворным ужасом воскликнула Кармен.
– Что вас так испугало?
– Я прошла Вьетнам и Сальвадор. Я уже стара, чтобы вновь испытывать такие переживания.
– Странное мнение... Нет, речь не о России. Скажем, Новая Зеландия...
– И сколько я там буду?
– Пока мы не уладим все.
– Год? Два?
– Может, месяц. Может, всю жизнь.
Страшно не хотелось использовать наш коридор и одно из внешних убежищ группы, но ничего не поделаешь. До последних, постперестроечных времен русская разведка не оставляла свою агентуру в беде. Это только в придурочных американских боевиках мордатый Ваня в красном галстуке, резидент КГБ, награждает агента за добрую службу пулей в грудь. На деле сами америкашки сдают свою агентуру при первом случае без всякой жалости. Мы - никогда. Нельзя нарушать традиции. Кроме того, в будущем Кармен нам еще пригодится.