Виски со сливками

Жукова-Гладкова Мария

— Только через мой труп! Саша, скажи ему!

Никитин поддержал Зураба Георгиевича и Вахтанг согласился сопровождать по делам дядю Сашу. Интересно, может, полковник Никитин хочет отвезти старшего Чкадуа куда-то во вполне определённое место? Или что-то у него выпытать? Что-то мне не особо верилось в такую заботу, которую дядя Саша проявлял о благополучии Вахтанга Георгиевича. Зачем-то он был ему нужен…

Чкадуа заявил, что тогда их повезёт Вадим на памятном «лендровере», а потом отгонит его обратно. Можно и Мулатку захватить, а не оставлять на даче вместе с Зурабом

и Оксанкой. То есть в одной машине поедут Вадим, Вахтанг, дядя Саша, Рута и Мулатка, а на второй мы с Марисом.

— Послушай, — обратился ко мне Шулманис, — может, ты тогда мне тачку оставишь? А то без машины в Питере… сама понимаешь…

— Конечно, оставлю, — благосклонно согласилась я. — И потом не нужно отгонять её к друзьям дяди Саши, просто поставишь на мою обычную стоянку.

Я объяснила, куда, сколько нужно заплатить и кому именно. Марис обещал все сделать. Да. и зачем мне потом выуживать машину от дяди Сашиных знакомых?

Мало ли что… Пусть уж лучше стоит, где всегда стояла. На том и порешили.

Вахтанг Георгиевич разлил всем красное вино (настоящее грузинское, а не «подвальное»), встал с бокалом в руке, чтобы произнести тост (наверное, за успешное воплощение наших планов), уже Расплылся в улыбке и открыл рот, чтобы начать Речь, как наступившую тишину прорезал дикий вопль:

— Убью суку!

За первым криком последовал второй, издаваемый уже другим лицом. Все мужчины дёрнулись, не понимая, что случилось. Мне же сразу стало понятно, что происходит: опять сцепились Оксанка с Мулаткой.

Все мужчины бросились в направлении, откуда раздавались вопли и звуки ударов, я спокойно дожевала кусок яблока, не торопясь, поднялась со своего места. Открылась дверь из кухни, и в столовую заглянула Людмила:

— Что там? — шёпотом поинтересовалась она.

— Да бабы две дерутся, — отмахнулась я. — Эка невидаль!

— А эти все глазеть побежали?

— А то как же! Сама знаешь, как мужичьё любит посмотреть, как тётки из-за них друг друга бутузят, — подтвердила я.

— Из-за кого сцепились-то? — любопытничала Людка. — Из-за хозяина?

Вопрос заставил меня задуматься. Я в самом деле не знала, почему сцепились Оксанка с Мулаткой. Отару говорила, что Оксанка её ненавидит за то, что Лена стала любимой наложницей Дубовицкого, но они больше не у Геннадия Павловича в гареме. Зураб чётко заявил Оксанке, что берет её к себе. Одну.

Тогда что же? Я решила пойти выяснить ситуацию, пообещав рассказать Людмиле все, что удастся узнать.

Как выяснилось. Мулатка бросилась на защиту Руты, которую почему-то решила отбутузить опохмелившаяся Оксанка. И эту пьянь хочет забрать к себе Зураб? Не понимаю я мужиков. Мулатку я зауважала. За себя постоять толком не могла, а вот за более слабую и беззащитную вступилась. Боролась как львица! У меня, откровенно говоря, на мгновение появилось желание ввязаться, чтобы также поддать этой стерве Оксанке, но я вовремя сдержала свой благородной порыв: не нужно опускаться до такой степени, тем более в присутствии мужиков. Особи противоположного пола стояли как очарованные, глядя на бой. Ситуацию следовало в корне менять. Эту почётную миссию

могла на себя взвалить только я — больше было некому.

— И не стыдно вам? — завопила я. — Ещё мужики называются! Нет, чтобы разнять немедленно, так они представление решили посмотреть! Зураб, ты хотел эту пьянчугу? Так забери её! Забери и наслаждайся. Может, ещё тебе когда-нибудь пару раз поддаст. Или дом спалит. Нужна тебе такая? Ты посмотри на неё, посмотри. Полюбуйся! Дядя Саша, вы-то куда смотрите? Вахтанг Георгиевич, как вы можете допускать подобное в своём доме? Марис, постыдился бы! Твою Руту защищает другая женщина, а ты стоишь, разинув пасть!

Мои увещевания подействовали. Девчонок растащили. Рута уже поднялась из угла, куда её отшвырнула Оксанка, и с безразличным выражением лица сидела в кресле. Латышке было все равно. Она посмотрела на нас пустыми глазами и отвернулась к стене. Марис бросился к ней и запорхал вокруг кресла, воркуя на латышском.

Зураб не поскупился на воспитательные мероприятия — и Оксанка получила кулаком в глаз, правда, восприняла это в порядке вещей, придя к определённым выводам, о которых тут же сообщила вслух:

— Бьёт — значит, любит. Ты правда меня любишь, Зурабчик?

Она, шатаясь, поднялась с ковра и полезла к Зурабу Георгиевичу целоваться. Тот пытался от неё увернуться, не решаясь дать ей во второй глаз, а надо было бы.

Вахтанг с дядей Сашей увели Мулатку, чтобы в очередной раз оказать ей первую помощь.

Вот настрадалась Ленка! Но на этот раз Оксанка не одержала над ней победу — борьба шла на равных.

Я поняла, что делать мне в этом обществе нечего: Марис крутился вокруг Руты, Оксанка уже вела покорного Зураба в опочивальню, дядя Сами, Вахтанг и Мулатка скрылись в чьей-то комнате. Я отправилась на кухню к Людмиле. Мне вдруг страшно захотелось есть.

Увидев, как кухарка опять достаёт из-за банки с мукой очередную бутылку и украдкой прикладывается к ней, я подумала о своей дорогой мамочке. Я решила, что перед отъездом мне обязательно нужно заглянуть и к ней. Если только она ещё жива и обитает в той же квартире. Могла ведь продать, чтобы хватило на выпивку.

* * *

Примерно через час мы все-таки тронулись в путь. Я в гордом одиночестве ехала на своей «бээмвэшке». На этот раз я не маскировалась под старуху, но парик все-таки нацепила, да и оделась нетипично для себя. Хорошо знающая меня женщина ещё могла бы меня узнать, но только не мужчина. А если меня кто-то ещё ищет, то только мужики. На всякий случай Вахтанг отдал мне свою трубку.

Дядя Саша, Вахтанг и безразличная Рута забрались в комфортабельную цистерну, за руль которой сел племянник Зураба. Вадим, Марис и израненная Мулатка отправились путешествовать в «лендровере». Леньке было дано задание отогнать разбитый джип Михалыча к какому-нибудь озеру и утопить там — пусть ищет на здоровье. Зураб заявил, что пару деньков побудет на вилле брата, с делами разберётся. Я прекрасно понимала, что дела эти — вино-водочные. Оксанка была заперта в одной из комнат, но ей не привыкать — сколько она там недель в гареме прожила?