Витражи конца эпохи. Сборник рассказов

Борис Алексеевич Каверзнев, невысокий крепкий мужчина семидесяти четырех лет (язык не поворачивается сказать – старик) утром, не слишком ранним, вышел на любимое свое место возле кострища в самом дальнем углу сада. Там высилась древняя исполинская береза с расщепленным молнией стволом, да вольно произрастал кустарник смородины, за которым никто не ухаживал. Подойдя ближе, он по привычке взглянул на угол забора, и настроение его явно испортилось.

– Ну, блин, достали, хоть железом от них огораживайся, – обращаясь к самому себе, недобро нахмурив брови, произнес Борис Алексеевич. – Какого же черта им надо?

Участок Бориса Алексеевича, расположенный в одном подмосковном поселке при городе-спутнике, назовем его, по аналогии с классиками, Н-ск, раскинулся на без малого тридцать соток. Территория изрядно заросла некультурными растениями, но в целом хозяином была ухожена, любовно возделана, убрана и благоустроена. Только в глубине, там, где две плоскости покосившегося

черного забора пересекаются под острым углом, царил беспорядок – здесь Борис Алексеевич не работал, ничего не окультуривал, просто отдыхал. Жег прелые листья, разный мусор, принимал друзей, и в одиночестве часто сиживал на полусгнившем стуле, глядя на огонь и поднимающийся к самым верхушкам столетних деревьев сизый дым. Ему было хорошо здесь, среди крапивы, высокой, как бамбук, рядом с самым старым на участке деревом, на окраине его мира, бескрайнего, как у любого человека, в стране, где о простом, не скачущем по телеэкранам представителе населения все давно уже забыли, а он, каналья, все чего-то требует, всё живет и живет…

Однако, в последнее время, примерно месяц назад, стал Борис Алексеевич замечать, что на его территорию вторгаются по ночам, летом, незваные гости. То пустую бутылку он в кустах находил, то окурок сигареты не пользуемого им сорта, то вообще непотребные изделия… Кто-то повадился пировать на его кострище, прожигать на его любимом пятачке почти дикой природы молодость эпохи социалистического декаданса. Бориса Алексеевича это обстоятельство, конечно, раздражало, и пару раз он устраивал засады с ремнем и дубиной за кустами смородины, но никого не прищучил. То ли гуляки нутром чувствовали, что их ждут, то ли ему не везло, но две ночи он провел в темной влажной тишине сада напрасно. В конце концов, Борис Алексеевич смирился, успокоился. Огороды не грабили, сарай не вскрывали, аккуратно тушили огонь после ночных оргий – пусть бесятся, время такое, спасибо, что из пулемета по окнам не садят…

Но в этот раз он конкретно рассердился. Лень им, видишь ли, стало через забор перелезать! Взяли, гады, и две широких доски выломали. В заборе, у самого угла, зияла огромная, светлая на фоне черного старого дерева, бесстыдная дыра.

– Ну, блин, – еще раз произнес Борис Алексеевич, качнув головой, и отправился в дом.

Он вернулся на потухшее кострище, держа в руке бутылочку изобретения господина Смирнова, ноль тридцать три литра волшебного напитка, и маленький граненый стаканчик. Под мышкой он сжимал целлофановый пакет с куском замечательного, недавно приобретенного свежего сала, и полбуханки черного хлеба.

Борис Алексеевич вонзил в землю покосившиеся ножки старого стула, разложил на маленьком раскладном столике, на чистой оберточной бумаге, хлеб, сало, нож. Не спеша, основательно, откупорил бутылку, наполнил стаканчик, нарезал сало. С досадой взглянул на прореху в заборе. Он обязательно заделает ее, быстро и качественно, но чуть позже. Сейчас он будет снимать стресс, отдыхать. Жена уехала на базар и вернется к обеду, если не позже, кот накормлен, и никто не сможет помешать ему.

Он выпил, с аппетитом закусил, посидел, глядя в расщелину, повторил. И, как всегда, когда Борис Алексеевич расслаблялся так в одиночестве, на него нахлынули воспоминания, которые все реже посещали его в другое время, но все ярче становились в минуты российского катарсиса. Он смотрел на угли потухшего костра, на некрасивую, изъеденную оспой времени березу, на кусты смородины, но видел совсем не то. Он вспоминал жизнь, о которой никто не знал и даже не догадывался, которую он сам, с годами, считал чем-то сродни болезни, бредом одиночества. Действительно, странные у него были воспоминания…

Это была не Земля. Розовое небо, оранжевые и голубые растения вокруг, четырехкрылые птицы, поющие незнакомо, но так же необыкновенно, как здесь. Дома, похожие на деревья с набухшими почками, и в каждой почке жили разумные существа с его родины, далекой планеты с непроизносимым ни на одном из земных языков названием из созвездия Козерога. Загадочные женщины того мира, которых он не знал, не успел узнать. Вот он идет, юноша, по бледно-желтой дороге прозрачного исполинского города, вдыхает наполненный молодостью и свободой свежий воздух, не испорченный выхлопными газами и отходами никому не нужных производств, и впереди – вечность, наполненная любовью, жаждой открытий, путешествиями к иным, диким, противоречивым, лишенным гармонии, но таким притягательным мирам. Он умолял отца добиться того, чтобы его, еще мальчика, взяли на борт звездолета, который должен был отправиться в 6231 по местному летоисчислению году к Земле, неказистой маленькой планете, цепляющейся, как дитя, к угасающей, немощной звезде по имени Солнце, как ее называют сами земляне. Зелено-синяя планета никогда не вызывала особого интереса у ученых. Много лет назад на расстоянии был исследован ее физико-химический состав, профессора определили уровень развития ее биологической массы, в том числе, наделенной разумом. Этот уровень посчитали крайне низким, и решением сената дальнейшие исследования были заморожены лет на триста-четыреста по земному исчислению.

Но однажды в королевской лаборатории, изучающей внешние энергетические излучения, были зарегистрированы сильнейшие импульсы отрицательной энергии, исходящие

от неразвитой, крошечной планеты Земля. Ученые не придали этому факту большого значения и ограничились несколькими заметками в специализированных эфирных (говоря земным языком, виртуальных) журналах. Все бы ничего, но в королевских лабораториях, следящих за здоровьем граждан, вдруг стали замечать, основываясь на не подлежащих сомнению фактах статистических наблюдений, что отрицательная энергия, излучаемая Землей, стала не лучшим образом сказываться на здоровье обитателей всего созвездия. Несмотря на прогрессивную медицину, аборигены галактики не только стали болеть, но и умирать! Участились выкидыши – с нуля до одного процента, были отмечены случаи совершенно неизвестного заболевания – белой горячки, хотя алкоголь на планете не потребляли уже лет восемьсот, а также узнали аборигены галактики вовсе ужасный недуг – импотенцию. Год по земному летоисчислению пребывали существа, достигшие совершенства, в оцепенении, пока специалисты Министерства Обороны Галактики не разработали эффективное оружие противодействия – генератор импульсов положительной энергии, работающий в противофазе с выбросами зла. Импульс был послан на Землю, затем еще и еще, и постепенно сила ее отрицательного излучения стала слабеть. Русские дошли до Берлина, американцы до Эльбы, японцы стали уходить с захваченных островов. Война подходила к концу, измученные, усталые люди, победители и побежденные, отправлялись по домам. Однако, на исходе кровопролития, Земля выбросила в космос наиболее мощный сгусток черной энергии, освободившейся в Армагеддоне Хиросимы и Нагасаки, и тысячи стариков созвездия Козерога пали замертво, а сотни детей Розового Неба в положенный срок не появились на свет. Затем безобразия прекратились, но в сенате приняли решение – регулярно обрабатывать Землю импульсами положительной энергии, по крайней мере, еще сто земных лет. Поэтому войны стали вялыми, холодными, и злая планета лишь иногда посылала к звездам недоброе излучение, немедленно получая порцию противоядия от генератора положительной энергии. Здоровье жителей Козерога стало приходить в норму, никто больше не болел, тем более, не умирал. Историки воскресили давно забытые похоронные обряды, умерших, вернее, погибших в странной войне, похоронили со всеми почестями. Жизнь постепенно наладилась – великая, беззаботная жизнь разумных существ, достигших высшей точки совершенства биологического вида.

С тех-то пор, когда Земля еще не остыла от пожаров, когда красивейшие города стояли в руинах, в королевской академии наук Объединенной Расы Созвездия Козерога вплотную приступили к подготовке экспедиции на опасную планету. Игнорировать Землю было уже невозможно. Ученые хотели иметь полную картину жизни там, исследовать процессы, происходящие в обществе населяющих ее разумных существ непосредственно, изнутри.

В подготовке полета к чужой звезде участвовали десятки лабораторий и сотни независимых ученых, космических заводов. Меньше чем за год по земному летоисчислению межзвездный корабль был построен, и именно тогда Борис Алексеевич, вернее, тот, кем он был когда-то, решил, что должен принять участие в небывалом эксперименте. У него не было ни квалификации, ни опыта космических исследований, вообще ничего кроме молодости и упрямства, и только просьба отца, имевшего влияние в академии наук, помогла ему совершить поступок, изменивший всю его дальнейшую судьбу. Однажды он с замирающим сердцем ступил на борт звездолета, запрокинув голову и раскинув руки, как Христос на кресте, о жизни которого уже знал. Предполетная подготовка включала в себя закачивание обширных знаний о Земле прямо в мозг участника экспедиции. Он знал все науки, известные землянам, стал хорошим спортсменом, артистом, землепашцем, кулинаром. Ему объясняли, как знакомиться с женщинами, как нравиться им – он смеялся и прогуливал эти уроки, еще не понимая, как важна такая наука на Земле.

Раз уж зашел разговор о женщинах, то есть о красоте, сразу объясним, что обитатели звездного племени, из которого происходил Борис Алексеевич, вовсе не были похожи на пупырчатых зеленых крокодилов или студенистых осьминогов. По строению тела и лица они вполне напоминали людей, только все поголовно имели высокий рост, изящное телосложение, бледную, почти прозрачную кожу, и волос не знали совершенно. Да, и рот у них был очень маленький, беззубый, потому что пища в организм поступала только в жидком виде. Наверное, не в последнюю очередь по этой причине любил Борис Алексеевич разнообразные напитки – и очень крепкие, и не очень – даже минеральную воду.

Корабль пришельцев прибыл к Земле за несколько лет до окончания второй мировой войны, поскольку посланцы разума уже отлично владели искусством преодолевать не только пространство, но и небольшие отклонения во времени – пока что самый пустяк, до пятидесяти лет назад или вперед. С корабля должен был высадиться десант – сто человек (именно человек, то есть посланников Козерога, принявших человеческий облик) во всех важнейших частях зелено-синей планеты. В Европе, Азии, Америке, Африке. Пришельцы должны были, не привлекая внимания, внедриться в среду обитания людей, пожить среди них, собрать сведения, в основном субъективного, личностного характера, и вернуться на корабль спустя полгода. Для конспирации и чистоты эксперимента было решено исключить возможность их контактов друг с другом – никто не мог знать, в ком из людей живет его собрат по звезде и крови.