Виттория Аккоромбона
Шрифт:
Ф л а м и н ь о
А то, что они притворяются, как и все те, кто живет в монарших пределах.
Ф р. М е д и ч и
Вот как! Но вы-то в
Ф л а м и н ь о
А как же! Как волк у женской груди! Меня кормили белым мясом. Но что касается денег, поймите и вы меня, — хотелось мне тоже кое-кого надуть, как и любому при дворе. Да вот только хитрости достаточной не было.
Ф р. М е д и ч и
Что ты о нем думаешь?
Скажи откровенно.
Ф л а м и н ь о
Он был своего рода государственный человек, который скорее пересчитает ядра, выпущенные по городу, и убыток от этого, нежели посмотрит, сколько отважных и верных подданных он потерял за это время.
Ф р. М е д и ч и
О, не говори плохо о герцоге!
Ф л а м и н ь о
Я и не говорю. Послушайте-ка кое-какие из моих придворных мудрствований.
(Входит переодетый Людовиго.)
Обличать государей опасно, как и осыпать чрезмерными восхвалениями, — уж слишком очевидной будет ложь.
А как же герцог?
Л ю д о в и г о
Болезнь его смертельна,
Он в странное безумье погружен.
О битвах говорит, о монопольях,
О росте пошлин, далее — всё хуже.
Безумнейшие речи! Мысль его
Прикована к предметам двадцати
И смысл глубокий с глупостью повязан.
Какой конец! Будь каждому уроком!
Того, кто счастлив и в надеждах пребывает,
Безрадостный конец, быть может, ожидает.
Он управленье герцогством оставил,
До совершеннолетия Джованни,
Сестре — ближайшей родственнице вашей.
Ф л а м и н ь о
Так, значит, в худе есть добро?
Ф р. М е д и ч и
Смотрите — вот он.
(Видны: Браччьяно в постели, Виттория и другие, включая переодетого Гаспаро.)
И смертью он отмечен.
В и т т о р и я
О добрый господин!
Б р а ч ч ь я н о (говорит в безумии)
Прочь, я обманут.
Мои налоги крали! Местами торговали!
И бедных угнетали вы —