Витязь 2

Калбазов Константин Георгиевич

— Для начала я насмотрелся на высокородных отпрысков в университете, и не обнаружил особой разницы, между ними и худородными дворянами. Разве только раздутое самомнение, но это выглядит даже смешно.

— А как же ваше положение примака? Вы же не думаете, что в свете поверили в то, что между нами возникла неодолимая страсть.

— Да мне как-то наплевать на то, что они думают.

Я говорил совершенно искренне. Мне и впрямь плевать на всех, потому и держусь совершенно спокойно. Пусть окружающие думают и шушукаются по углам о чём угодно. Пока я этого не слышу, меня оно и не касается. У меня и без этих светских

условностей проблем хватает.

Благодаря захваченной пленнице, нам теперь стало точно известно кто именно стоял за двумя последними покушениями. Но несмотря на это, исполнителя обнаружить так и не удалось. А иначе со старым князем Каменецким разговор не сложится. Достать его не так уж и просто. Будь иначе, и среди глав родов случилась бы ещё та текучка. Но ничего подобного не происходит. Значит нужно выдернуть факты на суд остальных князей. Ну или начинать боевые действия и быть готовым к ответке.

— Невозможно жить в обществе игнорируя его. — Опускаясь на стул, произнесла Ольга.

— По окончании университета я намерен обосноваться в поместье, вплотную заняться охотой на тварей, чем заменю царскую службу. Не думаю, что при таких планах, меня будут задевать светские условности.

— Хотите быть обычным витязем, а меня решили запереть в деревне? Полагаете, что я соглашусь отказаться от этого? — она кивнула, явно намекая на окружающую обстановку.

Я окинул взглядом зал, где было заметно оживление. Молодые и не очень мужчины пребывали в постоянном движении, перемещаясь от одной группы женщин к другой. С мужскими пересекались только чтобы поздороваться, после чего вновь устремлялись в забег. Нужно ведь успеть застолбить за собой танец. Женщин как всегда не хватает, а под лежачий камень вода не бежит.

— Мне не нужно ваше согласие, Ольга Платоновна, чтобы воспользоваться моим правом мужа. Но я не стану возражать, если вы будете регулярно выходить в свет.

— Одна? — изобразила она удивление.

— А в чём проблема? Меня не задевают слухи и шепотки, пока я не слышу их лично. Так что, пусть себе забавляются.

— А на то, что будут говорить обо мне, вам наплевать?

— Ну вам же плевать на то, что подлость с вами устроил не я, а Михаил. Ненавидите-то вы меня. Хотя убей бог, понятия не имею за что. На вашем месте могла оказаться любая другая девушка или дама. Как я уже говорил, на постоялых дворах это обычное дело.

— Вы узнали меня едва увидев в университете, и тихо потешались надо мной, наблюдая со стороны. — Коброй прошипела она.

— Вообще-то силился понять, что вообще происходит и чем мне это аукнется. — Возразил я.

Не так я себе представлял наше объяснение. Только не при скоплении народа. Ольге-то может и плевать, она та ещё лицедейка и владеет собой в совершенстве. Но я-то так не могу. Пока уверен в себе, я совершенно спокоен. Но вот такой разговор для меня точно не пройдёт бесследно. Не хватало только дать повод для пересудов. Не о себе беспокоюсь, а о жене.

— А вам не приходила мысль подойти и прямо сказать? — спросила она.

— Как вы это себе представляете, Ольга Платоновна? В тот момент я понятия не имел, что именно происходит, но по меньшей мере всё было тихо, хотя и могло рвануть в любой момент. Стоило же мне только заикнуться о произошедшем, как полыхнуло бы сразу. Я конечно не трус, но и не самоубийца, бодаться с двумя

княжескими родами.

Я худею с её логики! Если она вообще присутствует в этих рассуждениях. Как по мне, то там одни эмоции. Если учесть то, что княжеских детей с младых ногтей учат в первую очередь думать и принимать взвешенные решения, я вообще ничего не понимаю. Любила Каменецкого на срыв башки? Признаться иного объяснения у меня попросту нет. Сначала, ради любви, она была готова пойти против воли родителей. Теперь же испытала такое разочарование, что неспособна здраво рассуждать. Ну-у-у, как вариант.

— Так-то оно так, но вы могли бы что-то придумать. — И не думала отступаться она.

— Кстати, Ольга Платоновна, коль скоро вы всё вспомнили. На вас ведь была «Метка». Отчего же Фрол Акимович не заметил как вы покинули дом? — решил я немного изменить тему разговора.

— Я её сбросила по просьбе Михаила. Он предложил подразнить Любавина и я сочла это забавным. Получилось не сразу, но в итоге всё удалось. — Далось ей это нелегко, но она всё же ответила.

При этом, внешне Ольга излучала доброжелательность, и даже кивала, обмениваясь приветствиями с проходящими в отдалении знакомыми. Но при этом говорила холодным и даже промораживающим тоном.

— И тот не поднял тревогу? — усомнился я.

— Только после моего возвращения попенял мне на это. — Уже чуть успокоившись, более нейтральным тоном, ответила она.

— Вот значит как. — Озадачился я.

И было с чего. Не упомню я как-то халатности со стороны Любавина. Взрослый и бывалый дядька, в компаньонах уже не первый год. Вон и сейчас находится в зале, войдя вслед за нами. Держится вроде в стороне, но ситуацию контролирует.

Ладно ещё он не стал соваться на молодёжную тусовку. Но потеряв контакт с подопечной должен был озаботиться. Как минимум подняться, вызвать Ольгу, попенять и вновь пометить. На секундочку, он за неё головой отвечает. И это не фигура речи. А тут такая халатность. Ну и такой момент. Его кажется даже не наказали за данный просчёт, а лишь попеняли.

— Ольга Платоновна, позвольте засвидетельствовать своё почтение. — Подошедший приложился к ручке моей жены и обернулся ко мне. — Позвольте отрекомендоваться, боярич Третьяков Михаил Игоревич.

— Очень приятно. Помещик Ртищев, Никита Григорьевич.

— Вы позволите мне пригласить вашу супругу на полонез?

Я даже мысленно усмехнулся от подобной наглости. Полонез, традиционно первый танец любого бала. И в программке, присланной вместе с приглашением, он так же значился во главе списка. Традиционно первый танец дамы и девицы танцуют с сопровождающим их мужчиной, если таковой имеется. Буде она прибыла с матушкой или батюшкой, тогда совсем другое дело. Но Ольга-то не одна. И он отлично это знает.

Подобное поведение можно интерпретировать не просто как пренебрежение, оно граничит с оскорблением. И судя по тому, что даже Ольга не смогла сдержать эмоций, тут же заледенев взглядом, я в своих умозаключениях был не одинок. Не дав жене открыть рот, я заговорил первым, придерживаясь нарочита вежливого тона.

— Позвольте уточнить, Михаил Игоревич, что вы сейчас делаете? Пытаетесь спровоцировать меня пренебрежительным поведением? Или решили прощупать насколько правдивы сплетни, и действительно ли у нас с Ольгой Платоновной чувства, а не брак по расчёту?