Виват, Королева!

Малиновская Настя

Совет счастливой семейной жизни — меньше знаешь, крепче спишь.

7

Пару раз, удовлетворенно хрюкнув, Исаев схватил Веру за сиськи и прижался поближе. По комнате гулял сквозняк, заставляя тюль то и дело развеваться. Вера почувствовала, как замерзли неприкрытые одеялом плечи и, поежившись, перевернулась на другой бок, лицом к Артему.

Совместная жизнь с Исаевым преподносила разные сюрпризы и плохие и хорошие, но просыпаться утром и видеть его рядом, это было сюрпризом из категории «редкие». Это действительно было редко, и Вера так обожала эти моменты. Потискать его с утра (хотя бы с утра,

потому что он не всегда позволяет его делать с собой), прижаться грудью к спине, пока он умывается, млея от того, какой он еще горячий, после сна. В такие моменты, Вера была крайне молчалива, стараясь не нарушить момент своих же мечтаний. А еще просто потому, что ему нужно было какое-то время с утра, чтобы посидеть, подумать, мысленно набросать план на день, да просто вспомнить то, что ему снилось. Она старалась ему не мешать, хотя и получалось с трудом — боясь спугнуть его утренними разговорами, она ходила за ним тенью, просто наслаждаясь его присутствием.

Губа, после вчерашних рыцарств опухла и Вера с сожалением, еле дотрагиваясь, провела по ней пальцем. Пластырь, которым она вчера ему заклеивала рассеченную бровь, пропитался кровью. Он глубоко дышал, изредка, скорее всего, неосознанно проходясь по ее телу ладонью.

Вера, закусив губу, скользнула рукой под одеяло, скользя ладонью по груди, потом животу, спускаясь ниже, наконец, касаясь жестких волос на лобке. По утрам у него все работало как часы, поэтому она не удивилась, легко трогая пальцами стоящий член.

— Смелее, — подбодрил ее мужской, до жути хрипящий голос, сквозь нахальный смешок, заставив ее дернуться.

— Я думала, ты спишь еще.

— Трудно спать… Звук звенящих яиц мешает, — он снова усмехнулся, кладя ладонь ей на спину, трогая позвонки и лопатки. Глаза так и не открыл. А Вера, отчего-то засмущалась, и опустила глаза, — Ну чего ты замолчала? Что у нас на завтрак сегодня, хозяйка?

Клинкова откинула одеяло, заставляя и его тело и свое покрыться мурашками, от утренней прохлады и недолго думая, взяла его член в рот.

«Не знаю, что там у тебя на завтрак, у меня… Ты».

Исаев выпустил свистящий выдох, сквозь зубы и дернулся бедрами вперед.

А что, это, правда, что все мужики любят утренний минет? Клинкова чуть поменяла свое положение так, чтобы можно было видеть его лицо в тот момент, пока она с максимальным усердием облизывала головку. Артем, нахмурился, продолжая вжиматься затылком в подушку, что вызвало у Веры неожиданный полу-вздох, полу-стон.

— Блять… — зашипел Исаев, разводя ноги шире и кладя ладонь ей на затылок.

— Тебе нравится? — девушка с похабным хлопком, выпустила член изо рта, наклоняясь к нему ближе, еще больше прогибаясь в пояснице.

— Мне нравилось бы еще больше, если бы ты не останавливалась. Давай малыш, осталось недолго.

Усмехнулась, не узнавая его голос. Он продолжал хрипеть. Переползла, присаживаясь, напротив, между его разведенных ног, и упираясь ладонями об внутреннюю сторону его бедер, вернулась к крайне увлекательному занятию. Это было забавно, потому что в такие моменты, он был рассеянным, задумчивым, отстраненным, сосредотачиваясь только на своих внутренних ощущениях. Вера тихо наслаждалась, из-под ресниц наблюдая, как он иногда сжимает пальцами правой руки одеяло или как приоткрывает губы, в попытке сделать вздох.

Девушка, вытерла губы, принимая сидячее положение там же, между его ног, пока Исаев приходил в себя, отмечая про себя, что ей бы тоже не помешала разрядка. Внутриутробное рычание, как воинственный клич животного, с которым он кончил, вызвал довольно неоднозначные отклики в женском теле. Хотя почему неоднозначные, очень даже однозначные, вполне конкретные.

За все то время, что они были вместе, Вера постоянно думала о

том, что зависеть от мужчины чисто в физическом плане, это достаточно тяжело. Ну, то есть, вот ты смотришь на своего мужика, он поправляет часы на руке и делает это как-то совершенно обыденно, как он привык это делать, и ты вдруг возбуждаешься, от этого жеста, а нельзя. Потому что вы на работе и в кабинете куча людей. И потом будет нельзя, потому что у него много работы. И приходится ждать до вечера, изнывая на протяжении дня от неудовлетворенности. Или, например, когда едете в машине — смотришь на него, как он уверенно сжимает руль, как расслабленно сидит, иногда бросая сосредоточенный взгляд по зеркалам, а потом, сигарету в зубы и тебя опять накрывает. Для него в этом нет ничего особенного, он делает это каждый день, обычные мужские повадки, а тебя навязчиво начинает потряхивать от завязывающегося узла где-то внизу живота. И опять облом. Тяжело.

— Хочешь, сварю тебе бульон? Ты выглядишь помятым, — призналась Клинкова, облизывая покрасневшие губы, сползая с кровати.

— Неужели? — Исаев, закинув руки за голову, усмехнулся, наблюдая, как Вера тихо передвигается по комнате в поисках халатика, — Останься так.

Девушка замерла, поворачиваясь к нему с ехидной улыбкой.

— Тебе что, не нужно сегодня на работу?

— Нужно. Просто ты выглядишь так… Соблазнительно… Я не могу упустить этот момент. Ты вообще в курсе, что обнаженное женское тело во все времена было предметом высокого искусства?

— Слушай, искусствовед… — Вера снова улыбнулась, поднимая таз, с вчерашней грязной одеждой Исаева, — Заправь хотя бы постель. И набери Косте, потому что мне тоже надо в офис.

– Посмотрите только на нее, в офис ей надо, — Вера зашла в ванную, когда в спину раздался мужской голос.

Поставила таз в ванную — Зинаида Михайловна разберется, что со всем этим делать и оперлась руками о бортик раковины. Смотрелась в зеркало, ругая себя за порозовевшие щеки, одновременно с этим чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается тепло. Потому что в этом момент продолжала думать о нем. Ее мысли до сих пор были в спальне. Она тихонько включила воду, с довольной улыбкой прислушиваясь, как Исаев продолжал бубнить что-то себе под нос, но все равно шуршал одеялом, а может даже сподобился заправить кровать покрывалом. Сейчас закрыл окно. Затих. А потом послышался писк, сообщая о включении сотового. Снова тишина. Его вздох. Раздались шаги, и Вера схватила щетку, выдавливая на нее пасту.

— Может, останемся дома сегодня? — Артем ввалился в ванную, швыряя полотенце в таз с бельем, и прижимаясь к Вере сзади.

— У меня куча работы, мне нужно еще ознакомиться с кое-какими бумагами… — бубнила Клинкова, параллельно чистя зубы. Исаев тоже не удосужился одеться, стоял и терся об нее всем, чем можно и чем нежелательно в данный момент. Сжимал руками бедра, талию, касался груди. Целовал шею, откровенно отвлекая, пока Вера наблюдала за всем этим в зеркало.

— С какими бумагами, Рыжая? Я твой начальник, я разрешаю остаться тебе дома сегодня.

— Сегодня четвертое число, договор Демидову на отправку нужно подготовить к шестому, у меня еще конь не валялся, Тём.

— С каких пор ты такая ответственная? Ну хочешь я наберу Демидову и скажу, что подпись переноситься, там, скажем на десятое число, м?

— Нет уж, господин начальник. У вас слишком много привилегий.

— Пиздец, Вер, — Артем недовольно отстранился от девушки, оставляя звонкий хлопок у нее на заднице, — Ладно, женщина, будь по-твоему, но в следующий раз…

— В следующий раз твоя очередь меня будить, придумай что-нибудь интересное, — Клинкова оставила поцелуй на мужской щеке и, воспользовавшись заминкой, выскочила в коридор из ванной, — Не засиживайся, спускайся завтракать.