Виват, Королева!

Малиновская Настя

И Клинкова отключилась, сжимая мужскую ладонь в ответ.

Пришла в себя уже в палате, от того, что пересохло во рту. Плечо болезненно дергало, и девушка тяжело вздохнув, повернула голову, смотря на тугую перевязку.

— Э-э-й, кто-нибудь, — голос осип, но Вера не сдавалась, продолжая звать медперсонал. Окно в палате было приоткрыто, и она с сожалением поймала себя на мысли, что попала в больницу, мало того, что при таких обстоятельствах, так еще и в такое время.

«Тепло, птички вон поют, а ты валяешься в больничке с огнестрелом».

Дверь

тихо открылась, и Вера повернула голову, встречаясь взглядом с молоденькой медсестрой.

— Здравствуйте, Вера Николаевна, как вы себя чувствуете? Алексей Витальевич уже спускается.

— Пить хочу и в туалет.

— Я помогу.

Медсестра ловко приподняла голову от подушки, помогая Клинковой сделать пару глотков из стоящего на тумбочке стакана, а потом, придвинув тапочки поближе к койке, с готовностью откинула больничное одеяло.

— Ну что, Вера, с возвращением, — в палату вошел Алексей Витальевич, распихивая какие-то листочки по карманам медицинского халата.

— Если честно, я надеялась с вами больше никогда не увидеться.

— Шутишь, уже хорошо… — мужчина улыбнулся, подходя ближе.

— Где Артем?

Врач задумчиво посмотрел на Веру, а потом махнул рукой, заставляя медсестру покинуть палату.

— Может, ты для начала спросишь, как обстоят твои дела?

— Ну, если за мной приглядывает сам главврач, то вероятно со мной все не так плохо, — Вера пожала плечами и зашипела, забывшись.

— У тебя пулевое ранение, достаточно серьезное. Пуля глубоко засела в тканях, и мы потратили почти полтора часа, чтобы достать ее, наложили 12 швов, пока тебя откачивали от травматического шока. Ты почти сутки была без сознания. Ты вообще понимаешь, что с тобой произошло?

— Если честно, то нет.

— Я заметил, — врач больше не улыбался, — Если что-то нужно — скажи Гале, ужин в шесть. Насколько возможно — попробуй не шевелить раненой рукой. Вот здесь, — мужчина подошел к кровати, доставая шнурок из-под тумбочки, — Кнопка вызова медсестры, на случай, если останешься одна. Все, отдыхай.

— Алексей Витальевич, — позвала Клинкова, останавливая главврача в дверях, — Спасибо.

— На здоровье, Вера. Вечером зайду.

Снова оставшись одна, Клинкова откинулась на подушку, снова зашипев от боли и уставилась в потолок.

Голова работала плохо — отходняк от сильных препаратов она переносила плохо, а то, что ее накачали, будь здоров, она не сомневалась.

Также как и не сомневалась в том, что стрелявшим был Витька.

Вера молчаливо смотрела на развернувшийся пикник в ее палате, все чаще переводя взгляд в окно. Рядом что-то бубнила Софа, показывая не то новый платок на шее, не то жемчужные клипсы на ушах. Мысли были заняты другим, в прямом смысле. Уже который раз она прокручивала в голове тот день, все больше убеждаясь в том, что в машине был Ковалев. Ну, она же не дура, в конце концов. Да, на нервной почве могла поехать крыша, но чтоб не узнать человека,

с которым провела бок о бок большую часть жизни, вряд ли.

Он не видел ее за глухой тонировкой Исаевской машины, но она разглядела его с точностью до мелочей. И эти нахмуренные брови, сосредоточенный взгляд, даже закушенную губу. Она видела как на картинке. И каждый раз задавалась бесконечным числом вопросов, на которые, к сожалению, ей никто не мог ответить.

Кроме самого Ковалева.

— Верунчик, ну я смотрю, ты с достоинством приняла свое ранение. Прошла так сказать, боевое крещение, — Мишка поправил на плечах сползающий халат и присел на край больничной койки. Отломил, по-братски, ей пару долек мандарина и протянул стопку с водкой.

— Ну, Мих, нельзя ей, я же говорил, не лезь.

Артем, развалившись в кресле, напротив небольшого столика в палате, смотрел на Веру, казалось, будто контролируя каждый взмах ее ресниц. После того, как ее привезли в больницу, он приехал только через два дня, уставший, раздраженный, и такой отстраненный. Просил прощения, целовал коленки, скрытые больничной распашонкой и смотрел. Вернее сказать — следил.

Как сейчас.

— Ну как нельзя? Ну, лечиться то как-то надо, в конце концов. Ее эти медички пичкают дерьмом всяким, а народное средство все лучше…

— Прошло всего четыре дня, ей до конца недели точно лежать. Не лезь блять, говорю, — Артем подошел к койке, забирая у друга стопку, выпивая ее самостоятельно.

— Рыжая, ты, правда, поправляйся, — как всегда неожиданно заговорил Андрей, — Тут к нам недавно Санта заскакивал, спрашивал, когда можно будет Эльзу послушать, уж больно соскучился он за тобой.

— Кстати, парочка моих подружек тоже спрашивали, когда ты снова выступаешь. Маринка вообще сказала, что ты была похожа на диву последний раз.

Софа стояла в настежь распахнутом окне и курила, стараясь как можно больше высунуться, чтобы дым не полз по палате. Она так забавно висла на подоконнике, что Клинкова невольно улыбнулась.

— Я тебе сказал, здесь не курить.

— Отстань, — Софа отмахнулась от Исаева, снова повиснув на подоконнике, — Ты сам скоро позеленеешь от нехватки сигареты в зубах… На улице, две подряд выкурил, представляешь, Вер.

Она несомненно была благодарна, за то что они практически не оставляли ее одну. Постоянно кто-то приходил, что-то приносил, эти разговоры, шутки, которыми они старались привлечь ее внимание.

Вчера вот Самохина приходила, как-то неосторожно проболтавшись в разговоре, что периодически встречается с Мишкой. Лыбу давила, капец. Блестела, как начищенный самовар. А Зимин вот наоборот молчал и даже как-то сделал вид, что не помнит, кто такая Ленка и как он познакомились.

— Ты такая молчаливая, — Артем подсел, пока Софа перепиралась с Андреем, который в свою очередь спорил с Мишкой, — Болит? Хочешь, я их выгоню, а ты полежишь, отдохнешь?

Болело.

Сердце болело за Витьку, как не странно.