Виват, Королева!
Шрифт:
— Почему ты смеешься?
— Потому что ты поел и расслабился, из тебя можно веревки вить, просить что хочешь, а ты и не откажешь, — Вера собрала ножки вместе, касаясь пальцами мужской ширинки.
— Неа, — Артем отрицательно качнул головой, вытирая губы салфеткой, — Это потому что мне для тебя ничего не жалко. Все что пожелаешь, на что покажешь пальцем — все куплю.
— Да я ничего не хочу, мне уже это барахло складывать некуда, мне даже Самохина стала завидовать, потому что у меня теперь шмоток больше чем у нее, представляешь?
— Ты мне
— И что?
— Время десерта, — мужчина плотоядно клацнул зубами и пристально посмотрел на Клинкову.
— Когда ты так смотришь, я перестаю дышать…
— Я посмотрю, как ты будешь дышать, когда Волк догонит и нападет на Красную Шапку.
— Ты шутишь? — Вера поднялась со стула, огибая кухонный островок спиной вперед, чтобы не потерять Артема из виду.
— Даю пару секунд форы.
Вера икнула и понеслась к лестнице на второй этаж, а после того, как скрипнули ножки отодвигаемого Исаевым стула, завизжала.
Мужчина нагнал ее на пороге спальни, буквально втаскивая девушку на руках и бросая ее на кровать.
— Ох, Вера Николаевна, у вас так аппетитно сиськи вываливаются из этого корсета, я вот целый вечер смотрю и насмотреться не могу…
Вера закусила губу, чтобы не заскулить от удовольствия, когда мужчина перевернул ее на живот, распуская послушные шнурки, стягивающие корсет. А потом он целовал лопатки, позвоночник, спускаясь все ниже, к копчику, сдирая дурацкую юбку следом.
Последнее время у них не хватало времени на то, чтобы побыть вместе. Постоянно какая-то спешка, встречи, эта неотступающая усталость. Дежурные поцелуи, редкие касания и это «спокойной ночи» перед сном.
Не было сил наслаждаться друг другом в такой обстановке.
И сегодня не потребовалось много времени, чтобы завести друг друга.
— Я так соскучилась, — зашептала девушка в темноте, чувствуя, как по бедрам ползут трусики.
Исаев молчал, было слышно только его тяжелое дыхание и лязг расстегиваемого ремня.
— Ты продолжаешь пить таблетки?
— Да, а что?
— Я думаю, что можно перестать это делать.
Клинкова закрыла глаза, чувствуя, как быстро забилось ее сердце.
Вот, очередное признание в любви, так в его стиле.
Грубые, тяжелые ладони прошлись по бедрам, погладили ягодицы, а затем заставили встать на колени. Вера послушно выгнулась, пошире расставляя ноги, за что получила одобрительные похлопывания по промежности.
— Такая мокрая уже…
— Смотри, а то забудешь как это, с такими перерывами, — съязвила Рыжая, за что получила увесистый шлепок по заднице, — Давай, не мучай меня.
— Я соскучился, что нет сил, — Артем надавил ладонью ей на поясницу, вынуждая немножко опуститься, и вошел в ее тело, с таким же наслаждением как делал это в первый раз, тогда, на ее неудобной кровати, в детской комнате.
Протяжно застонав, оба на пару секунд замерли, как будто снова привыкая к друг другу, но долго он не позволил.
Зарычав, схватил девушку за волосы одной рукой, второй схватил за талию, насадил ее на член
А потом еще.
И еще.
И трахал ее до тех пор, пока не завыл, кончая внутрь.
Вера почувствовала, как по виску течет струйка пота. И как бедра дрожат после него.
Артем тяжело вздохнул, отпуская девушку из своего захвата, облизывая пересохшие губы и целуя ее в шею.
— Я не сделал тебе больно?
— Нет, — просипела Клинкова, ложась на бок и закидывая на Исаева ногу, — Слишком мокро…
Хихикнула, так по-девичьи, как будто даже прикрыла рот ладошкой.
— Ты моя, запомни это и я все сделаю для того, чтобы ты была в безопасности.
— Артем?…
— Все хорошо, малыш, отдыхай, — он погладил ее по волосам, укладывая себе на грудь.
Все будет хорошо — так Артем сказал.
13
Вера
Понедельник, 2 октября 1995 года
Близился четверг, и я все-таки уговорила Артема оставить ненадолго свои дела и доехать до магазина игрушек. Немножко проветриться и хоть ненадолго подумать о чем-то другом, кроме своих проблем.
Мы шли между рядами полок, я впереди, Артем немного отставал, на пару шагов, следуя за мной как тень.
— Как думаешь, может ему самокат купить? — я трогала пальцами коробки с машинками, наборами кубиков, какими-то роботами, ловя себя на мысли, что мне хочется скупить все. Все, чтобы Захар никогда больше не испытывал ни в чем нужды, чтобы он больше никогда вдруг не вспомнил, что его детство — самый важный период в жизни, проходил в детском доме.
— Давай купим и то и другое.
— Так тоже нельзя, тогда он не будет ценить то, что имеет. Ты же Рите не даешь однозначного ответа, когда она спрашивает тебя про лагерь на зимних каникулах, хотя уже для себя знаешь, что отпустишь ее.
— Захар еще слишком маленький, чтобы ценить или не ценить то, что имеет, как ты говоришь, а Рита в том возрасте, когда ей уже нужно четко устанавливать границы дозволенного, если идти у нее на поводу, что из нее вырастит? Пока есть возможность баловать пацана, почему нет? Он кроме поломанных игрушек после старших в приюте ничего не видел, пусть порадуется. Ну, или хочешь, попросим подарить самокат кого-нибудь другого? Мишку там, или Андрея.
— Почему не Ваню? — я остановилась, поворачиваясь к нему и задевая его бедро полами своего распахнутого плаща, — Неужели до сих пор ревнуешь?
— Вер, мы закрыли этот вопрос, кажется, нет?
— Он же твой друг…
— Он им и останется, потому что выбрал правильное решение оградить себя от тебя. Мы с ним поговорили и обо всем договорились, и я уверен в нем, что он сдержит свое слово. Просто, чтобы лишний раз не усугублять обстановку, пока воздержимся от каких-то личных совместных встреч.