Виват, Романовы! Часть IV
Шрифт:
Нарышкина (перелистывая страницу). Ого… ничего себе! Вот это да…
Александр вылезает из-под одеяла. Смотрит на Нарышкину.
Александр (осуждающе). Мария Антоновна… ну вы бы хоть читать перестали!
Нарышкина. Ой, извините… я вам мешаю?
Александр. Да. Ваши комментарии меня смущают. Я не пойму, относятся
Нарышкина. Ой, ну простите… я больше не буду.
Убирает книгу под подушку.
Александр. Мария Антоновна, а что происходит? В прошлый раз вы вообще заснули!
Нарышкина. Я очень устала за день! И потом, ведь я же проснулась… в самом конце. Как раз, когда всё самое интересное…
Александр встаёт, начинает одеваться.
Нарышкина. Ну вы обиделись, чо ли? Ну вы чего… делов-то… на копейку!
Александр (тяжело вздыхая). Мария Антоновна, скажите правду. Я вам совсем не нравлюсь..?
Нарышкина. Нравитесь. Но… но не так… в смысле, что не в этом… а в другом! Ну поймите, ведь я вас столько лет считала своей лучшей подругой! А оно вон как у вас всё изменилось… я никак не привыкну, что вы мужчиной зачем-то решили стать. Это вообще не ваше.
Александр. Это почему?
Нарышкина. Ну… если вы уж решили быть как бы мужчиной, то вам другая женщина нужна для этих самых дел… более… Прохладная, что ли. Такая, как вы!
Александр. Так-так… продолжайте! Как я?
Нарышкина (уверенно). Ежели вы действительно женщиной были, то вы как женщина в постели были б бревно! Точно вам говорю. В вас никакой страсти нет. Вы уж извините… я вам честно, открыто говорю. Как друг. Вот это вот всё вообще не ваше… Вы не расстраивайтесь только. Каждому своё. У вас там чего-то другое хорошо получается… наверняка.
Александр (возмущённо). То есть это я плохой любовник?! Когда вы тут лежите и читаете..? И ничего не делаете вообще?!
Нарышкина. Чтобы не заснуть!
Александр (обиженно). А вот моя жена совсем другого была мнения… за те два раза, что у нас были.
Нарышкина. Ой, Елизавета Алексеевна мужчину раз в десять лет видит… на безрыбье, как говорится… да вы не расстраивайтесь только! (С подозрением.) А то мне чот кажется, что вы расстроились… ну вы чего? Вы расстроились?
Александр. Мария Антоновна, уходите немедленно отсюда.
Нарышкина вздыхает.
Нарышкина. Ну не обижайтесь только… ну давайте завтра с вами сходим куда-нибудь погулять?
Александр (сухо). Вы не поняли. Уходите на-сов-сем. Я не хочу вас видеть более рядом.
Нарышкина. Понятно. Обиделись, значит, всё-таки… Ну ладно.
Уходит.
Александр (вдогонку). И мужа вашего заберите!
Перекрутка.
Зимний дворец. Гостиная. Вечер.
Константин (изумлённо). Ну дела… Слушай, ну только ты это… ты не вздумай слушать её бред! Она сама-то вон… пробы ставить негде! Да ну её в баню! Вконец зажралась…
Александр. Ну я решил, что если не смог удовлетворить её физических потребностей, то, по крайней мере, я приобщил к чтению.
Константин. Да. Сделал невозможное.
Александр (задумчиво). Так странно… Мы так давно с ней знакомы… и я как-то не ожидал, что оно вот так с ней выйдет. Я как раз наоборот думал, что оно с ней пойдёт.
Константин. Понимаю. Её все так нахваливали… Мария Антоновна, мол, такая-растакая! Избаловали её мужики, вот что!
Александр. Но в одном она права. Видимо, это действительно не моё. Надо смириться. Буду жить в воздержании. Чтобы больше никого не разочаровывать.
Константин. Погоди. Я тут отлучусь ненадолго… скоро приду.
Встаёт. Уходит.
Перекрутка.
Гостиная.
Ночь. Александр дремлет в кресле. Кто-то трясёт его за плечо. В гостиной стоит Константин. Рядом с Александром стоит молодой человек.
Константин (сбивчиво). Так… в общем, это… Я ничего не хочу говорить сейчас. Я просто оставлю это здесь… и уйду. И мы не будем это обсуждать.
Александр. Это кто?
Константин. Офицер Насенков. Из моего полка.
Александр смотрит на молодого человека. Тот смотрит на Александра. Краснеет. Опускает глаза.
Константин. Короче. Он из этих… ну, в общем… Из резерва. С трудом нашёл. Он не хотел сознаваться, но я пригрозил ему отрезать ухо, и он сознался, что он из тех…
Александр (с улыбкой). Так из тех или из этих?