Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2-х кн.
Шрифт:
Б) Латинские памятники
I) Барийские анналы, [245] составленные неизвестным автором в Бари, главном городе Апулии, в сер. XI в., [246] обнимают время с 605 по 1043 г. и как по способу изложения, так и по достоинству излагаемых сведений распадаются на две части: в первой, до 1035 г., сведения отрывочны, изложены с большими пропусками, [247] хронологические показания возбуждают недоверие, [248] некоторые из них заведомо ложны; [249] во второй (годы 1040, 1041, 1042 и 1043) о событиях говорится без пропусков и совершенно верно, как в хронологическом, так и в фактическом отношении. По всему видно, что первая часть — произведение неоригинальное, заимствованное из какого–нибудь более раннего источника, может быть, из недошедших до нас древнейших барийских анналов, [250] что автор пользовался этим источником отрывочно и неумело, почему и допустил хронологические скачки и ошибки. Вторая часть, напротив, обнаруживает очевидные признаки оригинальности: автор говорит обстоятельно, точно и основывает свои показания на свидетельстве современников, бывших очевидцами и действующими лицами описываемых событий. [251]
245
Annales Barenses. Ed. Muratori. Antiquitates italicae medii aevi. T. 1. Mediol., 1738 (под заглавием: Anonymi Barensis monachi chronicon de rebus in Barensi provincia gestis, additis notis Nicolai Aloisya); Pratillus. Historia principum Lango–bardorum. Т. IV. Neapoli, 1753; Pertz. Monumenta Germ, hist., SS., V.
246
Для определения времени служат: ссылка на свидетельство лиц, участвовавших в сражениях 1041–1042 гг. (Ann. Bar., ed. Pertz, 54–55), и выражение о барийском замке, что в нем sedes est nunc graecorum magnatum (…теперь живут греческие властители) (Ibid., 53), неуместное в устах писателя после 1071 г., когда Бари взят был норманнами и греки вытеснены.
247
Напр., после 902 г. прямо поставлен 925,
248
Напр., под 1003, 1011, 1021 и 1027 гг.
249
Напр., сражение при Каннах поставлено под 1021 г., тогда как известно, что разбитый в этом сражении Мел умер в Бамберге в 1020 г.
250
Эту догадку развил Hirsch. De Italiae enferioris annalibus saeculi decimi et undecimi. Berolini, 1864. Мысль Пертца (SS., V, 51) и Бильмана (Archiv der Gesellschaft fur altere deutsche Geschichtkunde, X, 117), что первая часть составлена самостоятельно и потом послужила источником для других сочинений, оказывается несостоятельной ввиду того обстоятельства, что позднейшие сочинения, которые здесь подразумеваются, лучше и подробнее излагают дело.
251
Ann. Ваг., 54–55: ut dictum est ab omnibus qui haec noverunt… ut ajunt vera–citer qui in ipso bello sunt (как говорят все, кто знает об этом… как правдиво говорят принимавшие участие в самой войне). Во внимание к такому ясному заявлению автора, мы не считаем правильным мнение Гирша, что и вторая часть основана на письменном источнике и не составляет оригинального произведения.
Значение второй части анналов, как вполне оригинальной, определяет важность показаний ее для 1040–1043 гг. Показания эти касаются столкновений греков с норманнами, а также деятельности Аргира и Маниака в Италии. Из городов Италии преимущественное внимание обращено на Бари.
2) Хроника так называемого [252] Лупа Протоспафария [253] обнимает время с 860 по 1102 г. и в этих пределах времени излагает по порядку годов и с тщательным указанием хронологических дат (месяц и день) события, имеющие не только местный, но и общеисторический интерес, в том числе о преемственности византийских императоров, о столкновениях греков с норманнами, сарацинами и пр. При изложении этих событий в хронике обнаруживается местами сходство с барийскими анналами, что может быть объяснено общностью источника, а по отношению ко времени 1040–1043 гг. — заимствованиями из анналов. [254] Но пользуясь барийскими анналами, автор пользовался еще какими–то источниками, не дошедшими до нас; [255] с помощью их он восполнял барийские анналы новыми сведениями и прояснял те сведения, которые в анналах изложены смутно. [256] На этих дополнительных данных основывается значение хроники как памятника, имеющего (вследствие отсутствия первоисточников) важность при установлении фактических и хронологических подробностей. Впрочем, важность его должна быть допускаема в ограниченных размерах, потому что, с одной стороны, неизвестно, насколько отдален автор от описываемых событий, [257] а с другой, в хронике заметны следы не совсем удачного пользования источниками, несколько погрешностей генеалогических [258] и хронологических. [259] Кроме того, в области хронологических показаний самый вопрос о том, какому летосчислению следовал автор — пизанскому (calculus Pisanus, с 25 марта предшествующего года) или греческому (с 1 сентября предшествующего года), — вопрос недоуменный; [260] только факт распространенности греческого летосчисления в Нижней Италии, официальное его значение в греко–итальянских владениях и наконец очевидное пристрастие автора к грекам [261] склоняют весы на сторону того мнения, что он в своей хронике едва ли мог предпочесть греческому летосчислению какое–нибудь иное.
252
Назвал его так Караччиоли на основании надписи на списке хроники, довольно новом по происхождению.
253
Ed. Caraccioli. Antiqui chronologi quatuor. Neap., 1626; Muratori. Script, rer. italic., V; Burmanni. Thesaurus Italiae, IX; Carusii. Biblioth. histor. regni Siciliae, I; Pratilli. Hist, principum Langobard., IV; Pertz. SS., V.
254
Этот взгляд на отношение двух памятников будет занимать середину между взглядами Пертца и Вильмана (см. выше, с. 73, прим. 6), усматривающих зависимость хроники от анналов в обеих частях, и Гирша, в обеих частях отрицающего зависимость.
255
Так как источники не сохранились, то и ответить на вопрос, каковы они были, нет возможности. Гирш (De Italiae infer, annal., 8–9, 21, 24, 39–40, 43) говорит, что это были: а) древние барийские анналы, б) древние циклы, в) древняя беневентская хроника, г) матеррийские анналы и д) еще один памятник, по содержанию отличавшийся широтой кругозора. Перечень этот составляет простую догадку, основанную на классификации данных хроники по городам, к которым они имеют отношение.
256
Напр., об умерщвлении Падра.
257
О личности, времени и месте жизни автора существуют одни только догадки, приурочивающие его то к городу Бари, то к Матерре, то к XI, то к XII в. По мнению Пертца (SS., V, 51), существовало даже два автора: один писал около 1090 г. в Бари и довел до этого года хронику, другой продолжал труд первого в Матерре в XII в.
258
Напр., Вильгельм I Норманнский (Завоеватель) назван Робертом, император Генрих III — Коконом.
259
Напр., победа Оттона I над уграми отнесена к 945 г., сражение Оттона II с сарацинами к 981 г., смерть Оттона III к 1000 г.
260
Пертц (V, 51) стоит за пизанское летосчисление, Гирш (44—45) — за греческое.
261
Это особенно обнаруживается под 1085 г.
3) Хроника Анонима Барийского, [262] написанная в Бари неизвестным автором (или авторами), [263] начинается с того же времени, с какого хроника Лупа, но простирается далее последней — события доведены до 1115 г. Вообще между обеими хрониками (Анонима и Лупа) замечается большое сходство, особенно в рассказе о событиях до 1024 г. В дальнейшем повествовании до 1046 г. сходство заметно в меньшей степени, а с 1046 г. Аноним значительно отличается от Лупа. Кроме того, Аноним обнаруживает сходство с Барийскими анналами, по сравнению с которыми он говорит то короче, [264] то распространеннее. [265] Едва ли справедливо объяснять это слишком большой зависимостью от Лупа [266] или Барийских анналов, [267] вместе с тем невозможно с решительностью настаивать на полной его независимости не только от первого, но и от второго из этих памятников. [268] Аноним мог иметь в виду анналы и пользоваться ими в той (второй) части, в которой изложение событий отличалось достоверностью; но сведения, почерпнутые из анналов, он дополнял сведениями из других источников, нам неизвестных и, может быть, однородных с источниками Лупа. Пользование однородными источниками могло обусловить и сходство его с Лупом. Что же касается вопроса о том, пользовался ли Аноним непосредственно хроникой Лупа, то более побуждений ответить на этот вопрос отрицательно, чем положительно. Прежде всего, есть основание (хотя слабое) считать Анонима писателем XI в., [269] между тем о Лупе этого сказать нельзя; затем, сравнение хроники Анонима с хроникой Лупа убеждает, что Аноним скуднее Лупа относительно данных, имеющих общеисторическое значение, в том числе тех, в которых Луп делает промахи, но превосходит Лупа обилием данных относительно дел, касающихся Византии' и города Бари, [270] которые излагает и подробнее, и удачнее, чем Луп. [271] Кроме того, у Анонима с большей тщательностью, чем у Лупа, выдержана последовательность годов — некоторые годы, отсутствующие в хронике Лупа, [272] у Анонима стоят на своем месте и при них указаны события, о которых у Лупа нет ни малейшего намека. Всё это особенности, которые не говорят в пользу зависимости Анонима от Лупа.
262
Ed. Pratitli. Historia princ. Langob., IV (под заглавием Ignoti civis Barensis Sive Lupi Protospatae chronicon (Хроника Анонима Барийского или протоспафа–рия Лупа)).
263
Что автор был бариец, видно из выражений под 1064, 1087 и 1088 гг. Выражение под 1064 г.: Robertus dux venit in Bari et fecimus ei sacramentum, et ille nobis (Герцог Роберт пришел в Бари, и мы принесли ему присягу, а он нам) прилично в устах современника, принимавшего участие в деле. Лицо, находившееся в 1064 г. в таком возрасте, что принимало участие в политических делах своего города, едва ли могло после 1115 г. заниматься литературной работой и писать хронику. Отсюда выводим предположение, что хроника принадлежит нескольким авторам.
264
Напр., под 1040 г.
265
Напр., под 1035 и 1040 гг.
266
На такой зависимости настаивают Перегрин и Пратилл.
267
1 Мнение Бильмана (Archiv, X, 117).
268
Так делает Гирш. (De Ital. inf. ann., 6, 24, 27–28).
269
См. с. 75, прим. 7.
270
Под 1048–1071 и 1079 гг.
271
Под 1042, 1043, 1068, 1072 и 1079 гг.
272
1025–1027, 1052 гг.
Хроника Анонима, как основанная на неизвестных источниках, занимает место рядом с хроникой Лупа, но превосходит последнюю настолько, насколько обильнее ее фактами и удачнее передает факты.
4) История норманнов Амата, [273] монтекасинского монаха второй половины XI в., [274] написана около 1079 г. [275] и посвящена автором касинскому
273
Подлинный (латинский) текст неизвестен. Найден и издан перевод на старофранцузский язык, сделанный в конце XIII или начале XIV в. L’hystoire de li Nor–mant et la chronique de Robert Viscart, par Aime, moine du Mont–Cassin; publiee pour la premiere fois, d’apres un Manuscrit frangois inedit du XIII siecle, appartenant a la bibliotheque royale, pour la societe de l’histoire de France, par M. Champollion–Figeac. Paris, 1835.
274
О личности автора можно читать в предисловии Шампольона–Фижака, а также у Гирша. Forschungen гиг deutschen Geschichte, herausgegeben von der historischen Commission bei der koniglich–bayerischen Akademie der Wissen–schaften. Bd. VIII. Gottingen, 1868.
275
Время написания определяется свидетельством Петра Диакона (Pertz. SS., VII 728), отчасти также содержанием самого сочинения.
276
С полным доверием к нему относится не только Шамп. — Фижак (Proleg., LXV), которому извинительно было некоторое увлечение, но и Гизебрехт (Geschichte d. deutschen Kaiserzeit. 2 Aufl. Bd. II, 562).
277
Первый поколебал авторитет Амата Gius. de Blasiis. La insurexione Pugliese e la conquista Normanna nel secolo XI. Napoli, 1864, 2 v. Затем сильный удар нанес Гирш (Forschungen, VIII, 203–325).
278
Лишь в трех местах: Amat., 72, 77, 82 = Migne. PL. CXL1X, 1005–1007.
Остальные сведения, за исключением взятых из «Диалогов», почерпнуты или из личного опыта, или из рассказов других лиц. Амат, уроженец Салерно, города имевшего важное значение в истории норманнов, мог еще до поступления в монастырь получить здесь сведения о норманнах от своих родных, знакомых и вообще жителей Салерно. Живя в Касинском монастыре в качестве монаха в период времени (по крайнему счету, который однако же может быть распространен) с 1061 по 1080 г., он мог приобрести здесь еще более сведений: сам он, как лицо, близкое к Дезидерию, мог играть ту или другую роль в сношениях с норманнами, о многом мог узнать от аббата Дезидерия, многое могли сообщить ему касинские монахи, которые со всех областей Италии стремились в славный Касинский монастырь и приносили с собой вести о делах родины.
По связи с норманнами в истории Амата в разных местах рассеяны известия о греках, отношениях к ним норманнов и вообще о делах византийских. Те известия, которые читаются в 7–й кн. (сношения Роберта Гвиска–ра с византийским двором по вопросу о брачном союзе), не требуют оправдания, так как самая взыскательная критика не заподозривает достоверности известий, содержащихся в 7–й кн. Относительно же известий о византийских делах, записанных в первых книгах, нужно заметить, что на них в меньшей степени должны были отразиться последствия тенденциозности автора. Византийское правительство не было враждебно к Ка–синскому монастырю и в этом отношении не похоже было на владетелей Ломбардии, князей Капуи, Салерно, графов Марсийских, Аквинских, маркграфов Киэти, которые не только враждовали с норманнами, но приходили в столкновение с Касинским монастырем и монахами. Византийское правительство, напротив, проявляло относительно монастыря знаки расположения, присылало подарки, оказывало услуги, и Амат не имел побуждений неблагосклонно смотреть на греков. Сведения о Византии, сообщаемые Аматом, вследствие этого выигрывают по сравнению со сведениями об итальянских княжествах и графствах; подозревать в них намеренное искажение было бы несправедливо. Но если в одном отношении они стоят выше, то уступают в другом; почва, на которую они опираются, иногда бывает не столь прочна, как почва для сведений о делах итальянских. Последние совершались на глазах, поблизости к монастырю, у автора были надежные свидетели, поприще же действий из области византийской истории было сравнительно более отдаленно и источники сведений менее определенны. Отсюда в сведениях некоторая сбивчивость и темнота. [279]
279
' Напр.: кн. 2, гл. 10, о причине удаления Маниака из Сицилии и политическом перевороте в Византии; кн. 2, гл. 14, о судьбе Маниака; кн. 2, гл. 27, о роли Аргира.
При пользовании Аматом не нужно упускать из внимания и того обстоятельства, что мы имеем дело не с оригинальным текстом истории, а с переводом, который сделан не везде буквально, но с сокращениями в одних местах, с дополнениями в других, притом же с дополнениями иногда крайне неудачными, особенно о лицах и событиях, касающихся Византии. [280] Все такие изменения следовало бы строго выделить, прежде чем избирать Амата в руководители. К сожалению, опыт доказал, что эта задача не так легка, как может показаться с первого взгляда. [281]
280
Таковы, напр., вставки о двух императорах и двух кесарях (кн. 1, гл. 9), о матери Михаила Парапинака (кн. 1, гл. 10).
281
Шампольон–Фижак, обещавший обозначать скобками вставки, принадлежащие перу переводчика, не везде мог выполнить обещание, так как переводчик не везде делает соответствующие оговорки и относительно некоторых мест трудно решить — вставка это или нет.
5) Хроника Касинского монастыря Льва, [282] касинского библиотекаря, впоследствии (XII в.) епископа Остийского, младшего современника Амата, написана по поручению касинского аббата Одеризия (преемника Де–зидерия) и, согласно с главной задачей — изложением истории монастыря, начинается с основания Монтекасино и доводитсядо 1075 г. (окончить хронику автор не успел). Хроника не ограничивается узкой сферой монастырских дел, но касается многих лиц, стоявших в известном, хотя и отдаленном, отношении к монастырю, в том числе норманнов и греков. В ней автор в хронологическом порядке применительно к январскому летосчислению [283] излагает события, руководствуясь разнообразными источниками: [284] личным опытом, рассказами очевидцев (в том числе аббата Дезидерия и Яквинта), разными документами из монастырского архива (в том числе реляцией послов папы Льва IX о сношениях Рима с Константинополем), «Диалогами» Дезидерия, письмами Петра Дамиани, «Историей» Амата и каким–то неизвестным сочинением, может быть, древними касинскими анналами.
282
Ed. Laurentii Vicentini. Venet., 1513; Jac. du Breul. Par., 1603; Laurenti Hispani. Neap., 1616; Angel, de Nuce. Par., 1668; Romae, 1670; Muratori. Mediol., 1723; Pertz, SS„ VII; PL. T. CLXV1II.
283
Meo (Annali del regno di Napoli, Vll, 80, 101, 186, 206) утверждает, что Лев руководствовался пизанским летосчислением (с марта предшествующего года), но сравнение показаний Льва с датами официальных документов (Воетег. Regesta, 57, 78) говорит в пользу январского счета. Ср.; Hirsch. De Ital. inf. ann., 58–59.
284
Указаны Ваттенбахом, см.: Pertz, SS., VII, предисл., 559–560, и примечания к тексту, и Гиршем. De Ital. infer, ann., 54–57.
Известия о греках и их отношениях к норманнам Лев почерпнул для своей хроники в ее окончательном виде [285] у Амата. [286] Показаниями Амата о более ранних событиях он пользовался с осторожностью, внося из другого, неизвестного источника, подробности, изменения и поправки, [287] относительно же событий с 1040 г. доверял показаниям Амата вполне, и если делал дополнения (на основании свидетельства очевидцев), то лишь фактами, незатронутыми Аматом, оставляя факты, сообщенные последним, без изменения. Такое отношение к Амату показывает, что Лев Остийский не чужд критики и заботился о достоверности рассказа. Действительно, как о норманнах и греках, так и о других предметах, составляющих содержание его хроники, он пишет согласно с истиной, басен не допускает, и если какие легенды внес в первую редакцию хроники, то во второй их выбросил. Поэтому исследователи справедливо высоко ставили значение этого памятника. Значение его для истории Византии и византийского владычества в Италии не ослабляется даже тем обстоятельством, что в нашем распоряжении есть теперь история Амата — главный его источник; хроника Льва, пользовавшегося оригинальным текстом истории, может служить для проверки имеющегося в наших руках перевода. Дополнения, заимствованные из неизвестного источника и из показаний очевидцев, чрезвычайно ценны.
285
В Мюнхенской библиотеке хранится автограф хроники Льва, из которого видно, что хроника не сразу вышла из–под пера автора в окончательном своем виде, но постепенно изменялась. В первой редакции она была доведена Львом до 1057 г., потом в новой редакции текст первой был исправлен, дополнен и продолжен до 1075 г. В первой редакции Лев совершенно не пользовался Аматом, хотя его история, написанная лет за десять до того времени, когда Лев приступил к своей хронике, должна была находиться в касинской библиотеке.
286
Заимствования указаны в издании Ваттенбаха. Следует их только восполнить одной подробностью, пропущенной в издании, а именно, что и 78–я гл. 2–й кн. (ed. Pertz, 683) обнаруживает влияние Амата (р. 72).
287
Pertz, SS., VII, 652–653, 656.
6) Продолжение хроники Льва, [288] составленное в XII в. [289] преемником его по званию библиотекаря Петром Диаконом и доведенное до 1138г., вообще считается памятником ненадежным; [290] автор слишком легковерен, слишком большое пристрастие питает к легендам, к подложным и подозрительным привилегиям и донациям. Эта особенность ослабляет и тот ограниченный интерес, какой имеют для нас внесенные им в хронику краткие заметки об отношениях византийского императора Михаила Парапинака к Касинскому монастырю и об отношениях Роберта Гвискара к Византии.
288
Издано вместе с хроникой Льва.
289
Около 1140 г.
290
См. оценку его у Wattenbach. Deutschlands Geschichtsquellen. II Bd. Dritte Aufl. 1874, 164–165.