Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2-х кн.
Шрифт:
Приступая к истории, Атталиот предупреждает, что поведет рассказ не о том, что слышал или узнал от других, но что видел собственными глазами. [125] После такого предупреждения он начинает речь с царствования Михаила Пафлагона (1034) и оканчивает вторым годом царствования Никифора Вотаниата (1079), обнимая, таким образом, своим рассказом пространство времени в 45 лет. Хотя физически возможно, что автор мог быть очевидцем описываемых событий в течение этого довольно продолжительного времени, однако же представляется более соответствующим сущности предмета относить его заявление (что будет рассказывать лишь виденное собственными глазами) главным образом ко времени со вступления на престол Романа Диогена. К этому побуждает прежде всего то обстоятельство, что Атталиот является в деятельной роли при дворе и при особе императоров лишь с 1067 г., [126] о государственной же службе до этого времени неизвестно, была ли она по своему качеству и месту прохождения такого рода, чтобы дать возможность видеть своими глазами главнейших государственных деятелей и наблюдать течение важнейших событий. Еще более побуждает к тому различие двух половин истории, первой — до воцарения Романа Диогена, второй — с его воцарения: первая излагает события кратко и сжато, вторая подробно и обстоятельно; в первой автор забывает о своей личности, [127] во второй ссылается местами на свой опыт; в первой встречаются неточности, [128] во второй их нет; отличительная особенность первой — полнейшее беспристрастие и объективность, во второй эта особенность ослабевает, субъективный колорит ложится на рассказ.
125
Attal., 8.
126
AttaL, 98, 102–103, 120–121, 124, 128–131, 136, 152–153, 158, 167, 245–264, 292.
127
Очевидно, он черпал свои сведения у других лиц, которых, впрочем, не называет; в одном только месте (AttaL, 98) он обмолвился, что слышал кое–что о времени Константина Дуки из уст Романа Диогена.
128
Хронологические и фактические неточности попадаются в истории Михаила Пафлагона и Михаила Калафата. — Altai., 10, 13, 17.
Впрочем
129
AttaL, 188: ’ '' .
130
Attal., 97.
131
Attal., 176.
132
Attal., 183.
133
Attal., 213.
Из заключительных слов истории [134] видно, что Атталиот намерен был продолжать сочинение. Но выполнил ли он свое намерение — мы не знаем, по крайней мере, продолжения не имеем.
3) Хроника Иоанна Скилицы, [135] младшего современника Пселла и Атталиота, занимавшего должность при византийском дворе в конце XI в. [136] Хроника написана с целью дать потомству беспристрастное и вполне достоверное продолжение хроники Феофана Исповедника, законченной царствованием Никифора I (811). Скилица начал хронику с того пункта, на котором остановился Феофан, и довел до последнего времени царствования Никифора Вотаниата. Хроника представляет одно цельное сочинение; когда автор писал предисловие (в котором упоминает о Пселле), в уме его предносилась уже история Константина Дуки (при изложении которой он обращается к Пселлу, как к источнику); последующие писатели (Зонара, Глика, Иоил) знали хронику в цельном составе, а не одну какую–нибудь из предполагаемых редакций. [137]
134
Attal., 322: «Я сам это видел и знаю и написал все согласно с истиной… из многого немногое, что совершено до второго (включительно) года его (Вотаниата) царствования, что затем следовало, яснее покажет дальнейший рассказ».
135
(Обозрение истории, составленное Иоанном Скилицей, ку–ропалатом и великим друнгарием виглы). Целиком хроника издана лишь в латинском переводе: Historiarum compendium, quod incipiensa Nicephori imperatorisa Genicis obitu ad imperium Isaaci Comneni pertinet, a Ioanne curopalata Scilizzae magno drungario viglae conscriptum et nine recens a Ioanne Baptista Gabio e graeco in latinum conversum. Venetiis, 1570. В греческом подлиннике издано только окончание, обнимающее время от Исаака Комнина до Никифора Вотаниата включительно: Paris, 1647; Venet., 1729; Воппае, 1839. Издание сделано в виде прибавления к Кедрину в том превратном убеждении, разделявшемся не только первым издателем Фабротом {Cedr., 1, praei., IX), но и некоторыми из последующих ученых (напр.: Gibbon. History of the decline and fall oi the roman empire. London, 1836, 1058; Gjrorer. Byzantinische Geschichten, 1877, HI, 273, 621), что Скилица дословно списал Кедрина.
136
Cedr., I, 4: ’ (наш современник, ипат философов и ипертим Пселл). Должность его была «великий друн–гарий виглы», как показывает заглавие хроники, а также поданная им императору Алексею Комнину в марте 1092 г. реляция: . –… (Реляция куропалата и великого друнгария виглы Иоанна Фракийца, прилагаемая к новелле о помолвке). Zachariae, III, 376.
137
Взгляд о составлении хроники в два приема, в разное время, и произошедших отсюда двух редакциях — а) до 1057, б) с 1057 до 1081 — разделяют: Lambecius. Commentarii de aug. Bibliotheca caes. Vindobonensi, II, 578; Fabri–cius. Bibl. graeca, ed. Harles, VII, 723; Scholl. Gesch. d. griech. Litter., Ill, 255; Hase. Iohannes Lydus de magistratibus, ed. Bonn., XXII; Brunet de Presle. Attal., ed. Bonn., X; Nicolai. Ersch u. Gruber, Encykl., LXXXVII, 339; Васильевский. Ж. М. H. Пр., CLXXVI, 108; Muralt. Essai de chronogr. byz., XXV, почему–то пределом первой редакции полагает не 1057, а 1048 г. Несколько замечаний о неосновательности этого взгляда сделал Hirsch. Byzantinische Studien. Leipz., 1876, 359.
Скилица приступил к составлению хроники около 1075 г., после того как вышла в свет вторая часть записок Пселла. Ко времени выхода в свет истории Атталиота (1080) он довел хронику до Исаака Комнина, окончил же ее в начале царствования Алексея Комнина. [138]
В последней части хроники, обнимающей время от Исаака Комнина до конца царствования Вотаниата, Скилица руководствовался четырьмя источниками: а) историей Атталиота, б) второй частью записок Пселла, в) сочинением неизвестного автора, [139] характер которого — анекдотичность, легендарность, внимание к явлениям церковно–религиозной жизни и враждебное отношение к Константинопольским патриархам, г) личным опытом и сведениями, устно полученными от людей знающих. В истории Исаака Комнина Скилица заимствовал сведения у Атталиота [140] и неизвестного автора. [141] В истории Константина Дуки, Евдокии и Романа Диогена продолжал пользоваться Атталиотом [142] и неизвестным, [143] и сверх того Пселлом. [144] Наконец, в истории Михаила Парапинака и Никифора Вотаниата черпал известия у Атталиота [145] и заносил сведения, добытые путем личных наблюдений и от живых свидетелей. [146]
138
О Комнине он мимоходом упоминает как об императоре. См.: Cedr., II, 738–739.
139
Если искать его между писателями, названными Скилицей в предисловии, то можно делать выбор между четырьмя: Сикелиотом Дидаскалом, Никифором Фригийским, Феодором С–идским и Иоанном Лидийским.
140
Сопоставляем страницы, из которых сделаны заимствования. Scyl. (Cedr., II), 641 = AttaL, 60; 642 = 60–61; 643 = 61–62; 643 = 61–62; 644 = 63–65; 654 = 66; 646 = 67–68; 647–649 = 68–69.
141
Scyl. {Cedr., II), 642, 643, 645, 646, 647, 648, 649–651.
142
Scyl. (Cedr., II), 651 = AttaL, 70–72; 652 = 75–77; 653–654 = 78–82; 654–657 = 83–87; 657–658 = 88, 90–91; 658–659 = 92–93; 660–663 = 92–96; 664–666 = 98–101; 672 = 108–109; 673 = 110–112; 674 = 112–114; 675= 114; 676 = 116–117; 677 = 118–121,678 = 121–123; 679 = 123–125; 680= 125–127; 681 = 127–128, 131–132; 682 = 133–135; 683 = 135–136; 684 = 136–138; 685–687 = 138–140, 97; 688 = 141–142; 689 = 143–144; 690 = 145; 691 = 146–148; 692 = 149 150, 152; 693 = 153–154; 694 = 155–156; 695 = 157–158; 696 = 158–160; 697 = 160–161; 698 = 161–162; 699 = 163–164; 700 = 164–165; 701 = 166–167; 702 = 168–170;703 = 171–174;704 = 174–176,178–179.
143
Scyl. (Cedr., II), 656. 658–659, 665–666, 668, 690, 694–695, 699–700, 704.
144
Scyl. (Cedr., II), 659–660 = Psell.. IV, 269–270; 702 = 263; 705 = 287.
145
Scyl. (Cedr., II), 705–706 = AttaL, 180–182; 707–708 = 182–184; 709–710 = 184–187. 189; 711 = 190–192; 712–714 = 192–200, 207; 719–720 = 204–206, 208–210; 724–725 = 211–212; 726 = 242; 727–730 = 242–243, 246–255, 261; 731 = 262; 732–734 = 263, 265–266, 269–272; 735 = 274, 277, 283; 735–737 =285–287, 289–291; 738 = 295–296, 303: 739–741 = 297–302; 742 = 304, 306–310.
146
Scyl. (Cedr., II), 706, 707–708, 714–726, 728–729, 731–744.
Способ отношения к источникам не рекомендует критических способностей Скилицы. Он поочередно держится то того, то другого писателя, не пытаясь их примирить и представить нечто цельное. Поэтому допускает повторения, выписывая сначала рассказ о чем–нибудь из одного источника и потом воспроизводя то же по–другому. Механически списывая из источников целые страницы, иногда дословно, иногда в сокращении и с пропусками, он не стесняется воспроизводить сентенции своих руководителей, [147] не заботится о том, чтобы сокращения и пропуски не отнимали смысла у речи [148] и чтобы вольная передача слов подлинника не искажала мыслей и фактов, [149] не задается вопросом о достоинстве известий, басням и легендам (из неизвестного автора) отводит место наряду с истинными повествованиями. Ко всему этому, черпая из своих источников обильной рукой (всего более из Атталиота), он не считает себя обязанным называть их по имени и указывать, откуда делаются заимствования.
147
Напр., Scyl. (Cedr., II), 642, взгляд Атталиота, 60–61,
148
Напр., фраза , (как показали <дальнейшие> события, надежды многих оказались совсем не напрасны), помещенная у Атталиота (101), при переходе от рассказа о возведении Диогена на престол к рассказу об его заслугах, имела смысл, а у Скилицы {Cedr., II, 666) та же фраза , '’ (как оказалось, не напрасно многие возлагали на него надежды), будучи помещена между известием о провозглашении Диогена и известием о продолжительности царствования Евдокии, не имеет никакого смысла.
149
Напр., по недосмотру, он вложил в уста султана рассуждение {Cedr., II, 701), сделанное Атталиотом от себя; сказанное Пселлом о Константине Дуке {Psell., IV, 263) отнес к Михаилу VII {Cedr.. II. 702); мысли Пселла (IV. 287) сообщил превратное толкование {Cedr., II, 705).
В той части, которая представляет извлечение из Атталиота, иногда буквальное, иногда сокращенное и с пропусками, а тем более в тех местах, где Скилица делает заимствования у Пселла, он для нас не имеет значения при существовании оригинального текста истории Атталиота и записок Пселла: полезнее обратиться к подлиннику, чем к компиляции, притом не всегда удачной. Но все то, что внесено в хронику Скилицы помимо Атталиота и Пселла, заслуживает полного внимания. Всего более ценности имеют данные, почерпнутые из личного опыта и свидетельств современников. Присутствие таких данных с трудом может быть оспариваемо в истории Романа Диогена, но с полной очевидностью выступает в истории Парапинака и Вотаниата, где автор прямыми ссылками на свидетелей [150] и особенностью приемов, стремлением передать дело в цельных, связных очерках, [151] с обилием деталей, носящих все признаки достоверности, показывает, что он стал в своем повествовании на твердую почву. Менее ценны те данные, которые, начиная с Комнина и кончая Диогеном, извлечены из сочинения неизвестного автора. Но меньшая степень ценности обусловливается достоинством источника, не отличающегося полной достоверностью, а не тем обстоятельством, что здесь Скилица не самостоятелен, компилятивен: пока оригинал, из которого сделана компиляция, не известен, историческая наука по необходимости должна отводить компиляции место, принадлежащее оригиналу.
150
Cedr., II, 716, 742: , (как сказано; говорят).
151
Об итальянских событиях говорит, начиная с Маниака, о болгарских — Начиная с Василия II, о восточных — со ссоры Кутлума с султаном.
4) Хроника Георгия Кедрина,' писавшего не ранее XII в. [152] В хронике изложение событий начинается от сотворения мира. До 811 г. автор руководствуется несколькими трудами своих предшественников, [153] а с 811 г. следует одному Скилице, списывая текст этого последнего дословно (, как замечает Фаброт, произведший сличение) и выпуская лишь некоторые места, казавшиеся ему невероятными и в каком–нибудь отношении неудобными. [154] Если выпущенные места опять поместить в текст Кедрина, то мы получим хронику с 811 по 1057 г., которую по всем правам следует считать произведением Скилицы, а не Кедрина. [155]
152
Общее мнение о Кедрине как писателе XI в. (ср.: Xylandri. Praef. ad Cedr. Ed. Bonn., I, XII; 1/oss. De histor. graecis. P. 351; Allatii Diatriba de Georgiis, in Fabricii Bibl. graeca, XII, 32, VII, 464; Nicolai. Ersch u. Grub. Encykl., LXXXVII, 339; Muralt. Proleg. ad Georg. Amart., IX; Gfrorer. Byz. Gesch., Ill, 238; Rambaud. Const. Porphyr., I) не мирится с тем обстоятельством, что он не был современником Пселла, следовательно и Скилицы, как видно из того, что в предисловии выражение Скилицы о Пселле « ’ » нашел нужным выпустить.
153
Об источниках Кедрина для этого времени см.: Hirsch. Byzant. Stud., 376.
154
В боннском издании Кедрина эти места напечатаны под строкой по самому полному рукописному кодексу Скилицы, принадлежащему Парижской национальной библиотеке, № 136, бывшему Коаленовой библиотеки. Cedr., И, 479, 555–556, 611–612. Замечательно, что по своему содержанию эти места подходят к характеру неизвестного источника, которым пользовался Скилица для истории от Исаака Комнина до Романа Диогена: та же анекдотичность, легендарность и малая достоверность, то же внимание к церковным событиям.
155
Вопрос о том, нет ли у Кедрина каких–нибудь вставок, сравнительно со Ски–лицей, оставляем незатронутым впредь до издания (обещанного Сафой) подлинного текста хроники Скилицы. Решать этот вопрос путем сличения Кедрина с переводом Скилицы у Габия находим бесполезным, так как по свидетельству лиц, изучавших перевод Габия {Cedr., I, IX). он во многих местах отступает от мысли подлинника.
Действительный автор этой хроники, едва ли бывший непосредственным очевидцем событий от Исаака Комнина (до Михаила Парапинака), не мог, разумеется, быть очевидцем в более раннее время. Его исторический труд вполне основан на трудах его предшественников. Есть основание полагать, что для времени с 1025 по 1057 г. у него было несколько письменных источников, не менее трех, из которых по двум (по крайней мере) он ведет рассказ до Константина Мономаха, а третий привносит начиная с Мономаха. Первые два источника не только обнимали время от Константина VIII до Константина IX Мономаха, но и время Василия II, они сообщали различные, иногда противоречивые сведения об одних и тех же предметах. В одном месте, в истории Василия II, автор (Скилица— Кедрин) заметил и указал противоречие между ними; [156] но в других местах он не обратил на это внимания и, читая в двух источниках различные подробности и противоречивые показания об одних и тех же событиях и лицах, предположив, что в них рассказывается о различных событиях и лицах, счел поэтому своим долгом все занести в хронику. Отсюда происходит, что один раз он говорит об известном факте одно, другой раз, касаясь того же факта, — совершенно иное, один раз он передает факт с одними подробностями, а спустя немного повторяет его с другими подробностями, отличными от прежде сообщенных. [157] Все это свидетельствует о механическом, чуждом критического анализа отношении автора хроники к источникам, о том же качестве, которое, как выше показано, проявил Скилица в пользовании Атталиотом и Пселлом при изложении истории с 1057 г. Какие именно были эти два источника, легшие в основу хроники от Василия II до Константина IX, трудно сказать, — автор не цитирует их в тексте и до нас они не дошли. Может быть, это были упоминаемые в предисловии хроники произведения Феодора Севастийского и Димитрия Кизического, может быть, не упоминаемое в предисловии историческое произведение Иоанна Евхаитского. [158] Привнесение нового источника, начиная со времени Мономаха, обнаруживается изменением характера хроники. Автор сообщает рассказам вид цельных, связных очерков, известиям о столкновениях с турками и печенегами предпосылает сведения об их происхождении, местожительстве, характере и пр. Этот источник не отличался большой точностью показаний, особенно о турках, почему в хронике встречаются некоторые хронологические и фактические несообразности. [159]
156
Cedr., II, 441: … (по другой же версии…).
157
Ср. о пострижении Никифора Ксифия: Cedr., III, 477–478 и 487, о Склире: Cedr., И, 483 и 487, о саранче: Cedr., И, 509 и 514, о набеге сарацин: Cedr., II, 513 и 514.
158
Догадка насчет Иоанна Евхаитского принадлежит проф. Васильевскому / / ЖМНП, CLXXVI, 141.
159
Cedr., II, 590–591, 606.
Хроника Скилицы—Кедрина имеет большую важность, потому что вся она, начиная с истории Василия II, [160] составлена по сочинениям, до нашего времени не дошедшим. Автор усердно эксплуатирует эти сочинения, по–видимому, не изменяя фразеологии, однако же, судя по некоторым признакам, воспроизводит их не вполне, но с пропусками, особенно в отделе до Константина Мономаха. [161] Исторический материал до Константина Мономаха расположен в строгом хронологическом порядке, с Константина Мономаха хронологическая последовательность ослабевает.
160
Об источниках ее с 811 г. до Василия II см: Hirsch. Op. cit.
161
Например, пропуски обнаруживаются в заметках о печенегах (Cedr., II, 483), о землетрясении и появлении звезды (Ibid., 500–503).
5) История Иоанна Зонары, [162] византийского сановника XII в., [163] поступившего потом в монахи, написана по просьбе монахов около сер. XII в. [164] и обнимает события от сотворения мира до Алексея Комнина включительно; простираться далее Зонара считает преждевременным, очевидно, потому что пришлось бы говорить о живом государе. [165]
В предисловии автор предупреждает, что он с целью не растягивать сочинения обходит разногласия, встречаемые у разных историков, а то, что несомненно, заносит в историю буквально, пользуясь выражениями своих источников, если же делает перифраз или дополнения, то приноравливается к стилю источников. Из собственных указаний Зонары и исследований ученых [166] известны почти все источники его истории до Василия II. Для времени, начиная с Василия И, ученые [167] считают источниками Зонары Михаила Пселла и Иоанна Скилицу, согласно с собственным показанием автора, который в истории Исаака Комнина ссылается на «многоязычного Пселла» и «фракисийца». [168]
162
’ (Краткое изложение истории, составленное и написанное монахом Иоанном Зонарой, в прошлом великим друнгарием виглы и протасикритом). Ed. per Wolfium, Basil., 1557. Du Frestie Ducange, Par., 1686–1687; Venet., 1729; Bonnae, 1841–1842 (лишь первые 12 книг). Cum Carolii Ducangii suisque adnotationibus ed. Ludovicus Din–dorfius. Vol. I—IV (текст). Lipsiae, 1868–1871; Vol. V—VI (примеч. и ст. Шмидта), 1872–1873.
163
С большей вероятностью можно полагать, что он жил при дворе Алексея I Комнина, откуда со стесненным сердцем должен был удалиться (ср. отзыв его об Алексее: IV, 260, ed. Dindorf), а не при дворе Иоанна и Мануила Комнинов, как думает Дюканж (I, VIII, XXVII–XXVIII, ed. Bonn.).
164
Крайние пределы: с одной стороны — смерть Алексея Комнина 1118 г., которую автор описывает, с другой — царствование Мануила Комнина (1143— 1180), при котором жил Глика, пользовавшийся для своего сочинения историей Зонары.
165
Zon., IV, 260: ’ (рассказывать о дальнейших событиях счел я бесполезным и несвоевременным).
166
Статья Шмидта об источниках Зонары перепечатана в издании Диндорфа из журнала Циммермана: Zeitschrift fur die Alterthumswissenschait, 1829, № 30–36; Hirsch. Byzant. Stud., 380–381, 383, 391.
167
Сафа в предисл. к Пселлу, IV, CXVII; Васильевский. ЖМНП., CLXXXIV, 125.
168
Zon., IV,' 196.