Визит из невыразимого
Шрифт:
Очнулся он, лежа на спине. В глаза сразу хлынула глубокая голубизна июльского неба. Легкий дискомфорт позволил немедленно ощутить, что он без очков. Ему пришла в голову странная мысль, что он в первую очередь подумал об очках, а не о Гермионе. Потом он вспомнил, как погиб Снейп, и его лицо немедленно исказилось. Сердце сжалось от жуткой боли. Досадливой и какой-то беспомощной. Только теперь, когда он в первый раз столкнулся с Древним лицом к лицу (хотя какое там к чертям лицо?!), он по-настоящему понял, в насколько безумном, в самом полном смысле этого слова, действии они принимают участие.
— Гермиона, — позвал он, оглядываясь. — Гермиона?! — он привстал и обнаружил подругу рядом с собой на траве. Она, как и он сам несколько секунд назад, молча лежала и глазела в небо.
— Гермиона, почему ты не дала мне его спасти?! Я же чувствовал, что еще могу успеть!
— Вот твои очки, Гарри, — она протянула ему слегка запачканную в земле оправу, и он тут же вспомнил, как ткнулся лицом прямо в землю.
Он взял очки и подумал, что не стоит ему так орать на нее, особенно в подобный момент.
— Почему ты решила, что уже поздно? — спросил он гораздо мягче, скосив на нее глаза, и вдруг увидел, что она плачет.
— Я совершенно бесполезна, Гарри! — промолвила она, глотая слезы. — Я не гожусь для этой работы. Я дура, такая дура, которой еще свет не видывал!
— Прекрати! Ты лучше всех! И ты не дура, это каждый скажет.
— Конечно же, я дура! Как я могла не заметить сразу?! Что бы он там ни пил, это не могло работать вечно.
— Ты о чем?
— Он уже не осознавал, что делает, понимаешь? Древний уже подчинил его себе, а он наивно считал, что действует по собственной воле. Вся эта история с Азкабаном, то, что он изучал таблички самостоятельно, знание «Аль-Азиф»… Безумие… совсем не обязательно приходит сразу. Очевидно, что к каждому нужен свой подход. Такой, как Снейп, привыкший во всем себя контролировать, заметил бы явное воздействие. Поэтому его сводили с ума тщательно и изощренно, так, что со стороны и определить-то это было почти невозможно. Но я-то, я-то! Я обязана была что-то заметить! И теперь он мертв, а мы еще на шаг приблизились к катастрофе. Теперь на очереди мы сами.
— Мы?!
— Да, Гарри, именно мы. Нас двое, и мы влезли в это по самые уши! На нас всё и должно закончиться, так или иначе.
— Что ж, раз так, значит придется сделать это. Хотя ума не приложу, как. По правде сказать, после того, что я увидел, не уверен, что справлюсь. Но я всё равно буду стараться! Сделаю, что смогу. Всё, что ты скажешь.
— МЫ сделаем, Гарри. Мы!
— Ты же только что жаловалась, что не подходишь для этой работы, может быть…
— Никаких «может быть»! Теперь уже отступать поздно, или мы справимся, или погибнем. А вслед за нами и все остальные.
— Хорошо, — он тяжело вздохнул, — но как мы это сделаем? И где гарантия, что сами не свихнемся по дороге?
— Есть один способ. Последнее средство, если других вариантов нет. А у нас сейчас именно такая ситуация. Сами мы не справимся, и значит… — она прервалась.
— Значит?
— Нам придется попросить помощи, — выдохнула она и, наконец, поднялась, садясь и обхватывая руками колени.
— У кого, у твоего отдела?
— Ну неужели ты до сих пор не понял, что никому из
— Тогда у кого же?
— У того, кто один раз уже уничтожил Древних миллионы лет назад. У одного из Старых богов.
— О!.. Хм… И каким же образом?
— Вызовем его. Возможно, ему не очень понравится, что Древние пытаются проникнуть в наш мир с черного хода.
— Возможно?
— Гарантий никаких. Просто надежда.
— А если она не оправдается?
— Тогда нам уж точно конец.
— Перспектива не больно-то обнадеживающая… Хорошо, но как это сделать, и почему ты вообще уверена, что они откликнутся?
— Если знать, к кому обращаться, и сделать всё правильно, то вероятность высока. Хотя, конечно, в таком деле никто не может быть полностью уверенным.
— Всё это звучит еще безумней, чем даже то, что я сегодня увидел. Впрочем, после такого зрелища я готов поверить уже во всё, что угодно. Но… ты можешь хотя бы объяснить, кто они такие и откуда их вызывать?
— Они — вечные сущности, обитающие в бездне вне времени и пространства.
— Черт, зря я спросил! Ладно, и кого же из них ты собираешься… хм… вызвать?
— Йог-Сотот, Всесодержащий не отзовется на наши ничтожные мольбы, ему нет дела до смертных. Одного взгляда на Ньярлатотепа, Ползучего Хаоса, будет достаточно, чтобы мы сошли с ума от ужаса стремительно и безвозвратно. Шуб-Ниггурат, Черный Козел Лесов с Легионом Младых, скорее, примет сторону нашего врага, ему поклоняются черные сердца. Спящих я не хочу даже упоминать!
— У меня от одних этих имен мурашки по коже. И кто же тогда остается?
— Хастур! Безликий, Черный Вихрь потаенного Ленга, Страж Врат, Повелитель Мертвых, Жнец и еще тысяча иных прозвищ. Он больше других склонен заигрывать со смертными…
При этих словах в голове вдруг пронесся целый сонм воспоминаний. Сны, где черное облако окружало со всех сторон, жуткий, но успокаивающий шепот… «Но не произноси Его Имени вслух»… Разом охватило предчувствие, что сам он во всей этой истории отнюдь не случайно!
— …и даже одаривал кое-кого из людей своеобразными подарками.
— А?! — он встрепенулся, возвращаясь к разговору.
Гермиона укоризненно посмотрела на него.
— Кажется, мне что-то такое снилось, — медленно проговорил он.
— Ничего удивительного! — сказала она резко и бросила ему на колени плащ-невидимку. — Вот его дар!
— Что?! Ты хочешь сказать… Нет, быть не может! Это какой-то бред!
— А почему, по-твоему, плащ защищал нас даже тогда, когда вся прочая магия не работала? Он действует силой Ха…
— Не произноси его имя! — прервал он ее быстрой скороговоркой. Она тут же прикрыла рот.
Он медленно поднялся на ноги. Голова слегка кружилась, вдобавок, он только сейчас почувствовал, что весь взмок под послеполуденным солнцем. Недалеко в траве всё еще валялся черный обрывок ткани, который уже больше не тлел и даже не дымился, просто лежал бесполезной кучей. Сердце вновь сжалось болезненным спазмом. Лучше бы он погиб в тот раз! В Визжащей хижине, та смерть выглядела более умиротворенной и более оправданной. То, что произошло сейчас, было во много раз более отвратительно и бессмысленно.