Визит с того света, или Деньги решают не все
Шрифт:
В молчании они добрались до дома, где Коваль и Хохол сняли квартиру, и Марина с облегчением увидела припаркованную во дворе прокатную машину. Женька был дома, и это немного успокоило ее.
Попрощавшись с Леоном, Марина поднялась на второй этаж и перед дверью вдруг замерла. Что она сейчас скажет мужу, как поведет себя? И как отреагирует Женька? Она поймала себя на том, что, возможно, впервые не может предсказать, как поведет себя Хохол, и это открытие неприятно удивило.
– Боюсь я его, что ли? – пробормотала Марина с удивлением и вынула ключи.
Света в квартире не
– Отмечаешь что-то? – миролюбиво спросила она, присаживаясь за стол напротив мужа.
Хохол с каким-то даже вызовом приложился к горлышку бутылки и опорожнил ее до дна.
– Молодец, дорогой. Красиво бухаешь.
– Молчи лучше, – предостерегающе произнес Женька абсолютно трезвым голосом, – не доводи до греха.
«Ух ты! – восхитилась про себя Коваль. – А муж-то включил мужика наконец-то».
– Жень… ну, зачем начал? Нельзя ведь тебе! – осторожно попробовала она зайти с другого бока, но и тут не угадала.
Хохол оскалился и сунул пустую бутылку прямо ей к лицу:
– Не вибрируй, дорогая, оно безалкогольное. В семье из двух уродов один всегда должен быть в адеквате. Ну, у нас это я по традиции.
Марина встала и шлепнула ладонью по выключателю, зажигая большую висячую лампу в виде цветка колокольчика. Кухня заполнилась мягким голубоватым светом, невольно сгладившим напряжение. Коваль прищурилась, внимательно глядя в глаза мужа:
– Женька… ну, хватит, а? Чего демонстрируешь-то?
– Иди отсюда, – неласково попросил он, не отводя взгляда.
– Ну, ударь меня, если хочешь, – спокойно отозвалась Марина, не двигаясь с места. – Только ведь сам знаешь, как дальше будет – ну, не устал еще?
– А ты? Ты не устала? Ничего изменить не хочешь? Для разнообразия?
– Разнообразия захотел? А не разопрет?
– Не разопрет, – кивнул Хохол. – Да только ты-то никогда не изменишься. И в отношениях не поменяется ничего – хоть я наизнанку себя выверну. Сто раз говорено уже – надоело перетирать одно и то же.
Марина подошла к нему вплотную и долго смотрела сверху вниз в серые глаза. Впервые за долгое время Хохол не отводил взгляда, и это ее нервировало. «А шутки-то кончились, – поняла она. – Надо что-то делать».
Взяв в ладони его лицо, Марина осторожно коснулась губ и прошептала:
– Прости меня…
– Так не просят.
– Женя…
– Марина, хватит! – Он стряхнул ее руки и встал, ногой задев пустые бутылки под столом. – Ну, хватит – ведь невозможно уже! Я ведь как думал – ну, перекроила лицо, новую жизнь начала, с нуля почти, теперь все пойдет,
Он распахнул окно и высунулся до половины, как будто хотел остудить пылающее от гнева лицо. Марина прислонилась к стене и молчала. Она совершенно не задумывалась над тем, что Женька, возможно, прав, и она на самом деле затеяла все эти операции как раз для того, чтобы иметь возможность беспрепятственно въезжать в Россию. Наверное, даже себе она не признавалась в этом – или просто не понимала, что все как раз для этого. А Хохол вот понял.
– Ну, что молчишь? Крыть нечем? – насмешливо спросил муж, закрывая окно.
– Крыть незачем, – поправила она, подходя к нему и обнимая за талию. – Женька, ну, вот как ты делаешь это? Никто никогда не мог понять, что у меня внутри творится, а ты вот всегда все знаешь – как так выходит?
– Да, я слишком много знаю, меня пора убрать, – усмехнулся он, чувствуя, что больше не в состоянии сердиться.
– Глупости не говори, да? – попросила Марина, зарываясь носом ему под мышку. – С такими-то талантами ты сделался совсем незаменимым.
– Ох, дура ты, Наковальня, – вдруг проговорил он хриплым голосом и подхватил ее на руки. – Люблю я тебя – света не вижу, потому и терплю это все.
Она закрыла его рот поцелуем, в душе радуясь, что так легко удалось избежать многочасовых разговоров и разборок, выматывавших нервы обоим и не оставлявшим после себя ничего, кроме горечи и еще большего непонимания.
…Они лежали в прохладном сумраке спальни, и голова Хохла покоилась на обнаженном животе Марины. Коваль сонно перебирала пальцами его волосы и улыбалась рассеянной улыбкой. Все ужасы прошедшего дня мгновенно улетучились, уступив место расслабленному счастью от возможности быть вместе, вдвоем, прикасаться, целовать и любить друг друга. Даже чуть было не возникшая ссора не смогла омрачить Марине этих минут близости. Она изо всех сил старалась сдерживать себя и не доводить Хохла до звериного состояния, понимая, что ему еще не совсем можно так нагружать себя, а дневное потрясение и так очень сильно его ударило. Но Женька, едва только понял, в чем дело, сгреб ее за волосы и приказал «не дурить здесь». Все-таки он очень хорошо изучил ее за проведенные вместе годы, чтобы так легко пойматься на глупую попытку пожалеть его.
– Ну, отдышалась? – хрипловато спросил Хохол, не открывая глаз. – Сигаретку хочешь?
– Нет… полежи со мной! – Марина вцепилась в Женькину руку, едва почувствовав, что он собирается встать.
– Да не ухожу я, что ты… сигарету вот хотел… ладно, не буду.
Он вернулся обратно, приняв прежнее положение. На душе сделалось легко и спокойно, Хохол почувствовал, что сейчас Марина принадлежит только ему, признает свою зависимость от него, и эта зависимость ей приятна – ей, ненавидевшей это состояние в принципе. Но с ним все иначе.